Нефертари. Царица-еретичка. Мишель Моран

их пять. В некоторых играх число их увеличивается до семи или даже десяти. В некотором смысле это похоже на двор. – Он взглянул на меня. – Иногда вам будет казаться, будто вы ведете игру с большим количеством пешек, чем можете управлять. В другие дни их будет меньше, чем вам хотелось бы. Но при дворе каждый день заканчивается одинаково: первый игрок, который сохранит все свои пешки на своих квадратах, выигрывает. Вам предстоит научиться, каких придворных необходимо подчинить себе, каких визирей приблизить и каких послов умиротворить. И та жена, которая сумеет привлечь их всех на свои квадраты, однажды станет царицей. Это нелегкая игра, в ней много правил, но если вы хотите научиться…

      Я подумала о Рамзесе на другом берегу реки, просыпающемся в постели Исет и наблюдающем за тем, как она готовится появиться утром в Зале для приемов. Что она знает о прошениях? Разве может она помочь ему хоть чем-нибудь? А вот я смогу стать ближе к Рамзесу с каждым шагом, которым меня научит Пазер.

      – Да. – Это слово вырвалось у меня со страстью, изрядно удивившей меня саму.

      Губы наставника медленно сложились в некое подобие улыбки.

      – В таком случае завтра вы принесете с собой тростниковое перо и папирус. Мы с вами начнем изучать восьмой язык: аккадский, на котором говорят ассирийцы. А вот вам задание на сегодняшний вечер – переведите его.

      Он вынул из-за пояса свиток и протянул его мне.

      За дверью меня поджидала Алоли.

      – В чем дело? – жизнерадостно осведомилась она. – Что вы изучаете?

      Я последовала по коридору вслед за перезвоном ее ножных браслетов. Жрицы уже проснулись, и вскоре должен был начаться утренний ритуал.

      – Языки, – ответила я и совсем уже собралась было добавить «шасу», но тут Алоли вдруг выставила перед собой руку:

      – Тише! Мы приближаемся ко внутреннему святилищу.

      Во внутреннем святилище было темно и покойно, как в могиле, и воздух буквально звенел тишиной. Оно располагалось в самом сердце храма, и лишенные окон стены и тяжелые колонны защищали его от солнца. В центре комнаты высился алтарь; полированный черный камень отражал трепещущий свет факелов.

      – Что мы должны делать? – прошептала я, но Алоли не ответила.

      Пройдя в переднюю часть помещения, она медленно преклонила колени перед алтарем Хатхор и протянула к нему руки. Я молча последовала за ней, повторив ее жест. Вокруг нас жрицы в развевающихся голубых одеждах занимали свои места, протягивая ладони так, как это сделала Алоли, словно в ожидании капель дождя. Я окинула комнату взглядом, ища Усрет, но тут жрицы запели хором, внутреннее святилище заполонили ароматные клубы благовоний, и я перестала видеть что-либо, кроме алтаря перед собой.

      Мать Гора. Жена Ра. Создательница Египта.

      Мать Гора. Жена Ра. Создательница Египта.

      Жрицы повторили свой речитатив, и Алоли покосилась на меня, дабы убедиться, что я все понимаю. Я же старательно проговаривала слова вместе с ней:

      – Мать Гора. Жена Ра. Создательница Египта.

      Потом кто-то добавил:

      – Мы