Ждать ли добрых вестей?. Кейт Аткинсон

но, может, она здесь такая всегда. Местные называли водопад «силой» – подходящее слово. Неукротимая сила. Вода всегда найдет дорогу, в итоге победит все на свете. Камень, ножницы, бумага, вода. Да пребудет с тобой сила. Он снова глянул на дорогие часы. Жаль, что он больше не курит. И выпить не помешало бы. Если не куришь и не пьешь, десять минут стоять у водопада – себе дороже, потому что остаются тебе одни только мысли.

      Он пошарил в кармане, вытащил пластиковый пакетик. Осторожно опустил туда волос, застегнул замок, сунул пакетик в карман куртки. Он выдернул тонкий черный волосок из макушки Натана – так и держал с тех пор. Теперь дело сделано.

      Десять минут прошли. Он быстрым шагом по засохшей грязи вернулся к «дискавери». Если все пройдет гладко, через час он окажется в Норталлертоне, сядет в лондонский поезд. Карту он оставил на скамейке – нежданный подарок тому, кто думает, что человеку полагается ходить пешком. Затем Джексон Броуди забрался в машину и включил зажигание. Лишь в одном месте на всем белом свете ему хотелось очутиться. Дома. Всё, прочь отсюда.

      Жизнь и похождения Реджи Дич, правдивое повествование об удачах, неудачах, взлетах, падениях и полной истории семейства Дич

      Реджи закинула детке в рот ложку какой-то овощной тюри. Хорошо, что детка пристегнут к стульчику: этот ребенок то и дело внезапно взмахивал руками и ногами и пытался взлететь, точно морская звезда, которой прискучило жить.

      – Неконтролируемая радость, – объясняла Реджи доктор Траппер. Смеялась: – От еды очень много радости.

      Детка не капризничал, хотя овощное пюре («батат и авокадо») пахло старыми носками, а на вид смахивало на собачий понос. Детка питался лишь органической едой – доктор Траппер готовила сама, перемалывала и замораживала в пластиковых коробочках, чтобы Реджи только разморозила и разогрела в микроволновке. Детке был всего годик, и доктор Траппер, приходя с работы, кормила его грудью.

      – Для его здоровья одна польза, – говорила она. И прибавляла: – Грудь для этого и предназначена, – когда Реджи смущенно отводила глаза; детку звали Габриэль. – Ангел мой, – говорила доктор Траппер.

      Шестой месяц Реджи работала у доктора Траппер «маминой помощницей». На некоем подобии собеседования они уговорились называть это так, старомодно, поскольку слово «няня» обе не любили.

      – Как будто коза блеет, – сказала Реджи.

      – У меня один раз была няня, – сказала доктор Траппер. – Страшно вспомнить.

      Реджи было шестнадцать, а сошла бы за двенадцатилетнюю. Когда забывала проездной, входила в автобус по детскому билету. Никто не спрашивал, никто не проверял, никто не обращал на Реджи внимания. Иногда ей казалось, что она невидимка. Легче легкого проскользнуть в щели, особенно если ты маленькая.

      Когда проездной закончился, Билли предложил сделать ей новый. Удостоверение личности он ей уже сварганил.

      – Сможешь по пабам ходить, – сказал он, но Реджи не ходила по пабам: во-первых, не с кем, а во-вторых, липовому удостоверению все равно никто не поверит.

      На