Кубик Рубика и пятый битл. Ханс Улав Хамран

У меня все равно шансов не было. Может, еще в кого-нибудь влюблюсь.

      – Да наверняка. Девчонок полно.

      В том, что Фруде и правда был по-настоящему влюблен, я сомневался. Если бы его чувства были хоть чуть-чуть похожи на те, что я испытывал к Юлии, они так просто не прошли бы. Возможно, ему тогда просто захотелось что-то сказать. Больше я выспрашивать не стал, а чтобы поддержать разговор, сменил тему:

      – Ты знаешь, что теперь делают пластинки, которые не поцарапаешь?

      – Пластинки, которые не поцарапаешь? С музыкой?

      – Ага, но по размеру они меньше. И считываются лазером. Харальд сказал, что их можно хоть в варенье окунуть, и ничего им не сделается.

      – А зачем их в варенье-то окунать?

      – Все, забудь. Главное, что испортить их практически невозможно, а играть они могут несколько часов подряд. На один диск все альбомы битлов уместятся. Прикинь?

      – И какая тогда обложка будет?

      – Да какая разница? Что-нибудь придумают.

      – Мне как-то не верится. Про варенье – это хрень какая-то.

      Мы подъехали к школе и поставили велосипеды возле стойки. Похоже, Фруде я не убедил.

      В вестибюле мы наткнулись на Рунара – тот щекотал какую-то девчонку, а та взахлеб смеялась.

      Рунар учился в параллельном классе. Он был из верующих, но в то же время очень популярным. Как ему удавалось это совмещать, я так и не понял, и, если бы они с Юлией не пели в каком-то религиозном хоре, я бы вообще его не замечал. По какой-то неведомой мне причине девочки не возражали, когда Рунар их лапал. Уму непостижимо – нам, всем остальным, достаточно было лишь приблизиться к девчонкам, как те начинали беситься.

      – Привет, парни, – сказал Рунар, – готовы к старту?

      Девчонка вывернулась у него из рук и скрылась под лестницей. Рунар рассмеялся.

      – Ждем не дождемся, – я сделал вид, будто шучу.

      Мы направились к лестнице.

      – Как вам вчерашний матч? – спросил Рунар.

      – Крутяк! – ответил Фруде. – Мы их вчистую сделали!

      Вообще сезон для фредрикстадской команды выдался неудачный, но накануне они разбили Хаугар на чужом поле. Шесть – ноль.

      Рунар кивнул.

      – Значит, мы тоже на что-то способны, да?

      Он свернул направо, а мы зашагали прямо, мимо открытой двери в учительскую, где висели потные клубы сигаретного дыма.

      Когда мы подошли к классу, рядом стояла Юлия, а с ней – двое других девочек из Хауге. Вот и она, Юлия. Как картинка, шоколадно-загорелая, в белой кружевной блузке с короткими рукавами и выцветших джинсах. На клапане рюкзака было написано: «Все уроды», а рядом на ремешке висела большая розовая соска. Какая же Юлия была красивая! В животе у меня снова разлилась теплая тяжесть.

      – Привет! – поздоровался я.

      Юлия подняла голову и улыбнулась:

      – Привет! Как вы в тот раз – доехали до Мэррапанны?

      – Ага, – сказал я, – долго мы тогда проездили.

      Она засмеялась.

      – А фотография хорошая получилась?

      На той фотографии Юлия вышла так, что лучше не бывает, а улыбалась она так чудесно,