Как я нечаянно написала книгу. Аннет Хёйзинг

пристани в Харлингене, дожидаясь, пока папа подгонит машину с автостоянки. Правда-правда.

      Почему его не было так долго, я поняла, только когда села в машину. Он вычистил ее от мусора. Мы бросаем бутылки, пакеты, соломинки, бумажные платки, кульки от бутербродов, изжеванную жвачку (правда, в бумажке), банановую кожуру и яблочные огрызки прямо на пол рядом с водительским сиденьем. Это наш мусорный ящик. Там ведь никто не сидит.

      На сей раз я решила не спать, но не помню даже овечьего пруда на выезде из Харлингена. Проснулась я, когда машина уже остановилась и я услышала щелчок – закрылся багажник. Это явно был не хилверсюмский вокзал, а дом с палисадником на тенистой улице. Они вместе шагали к крыльцу, Диркье впереди. Папа шел следом, повесив на плечо ее рюкзак. Потом она его поцеловала (в щеку) и отперла дверь. Папа направился к машине. Рюкзак, подумала я. Ее рюкзак по-прежнему у тебя на плече.

      – Мой рюкзак! – крикнула Диркье.

      Папа опять поспешил к ней. Громкий смех. Еще один поцелуй. До свидания. Пока-пока.

      Н-да, бывает.

      – Проснулась? – прошептал папа. Калле еще спал.

      – Где мы?

      – В Утрехте, я довез ее до дома.

      – Я пересяду вперед?

      Вообще-то так нельзя, папа считает, что переднее сиденье – самое опасное для детей место в машине.

      Я перелезла вперед. Сиденье Диркье было еще теплое. Я почуяла запах ее духов. Папа включил радио, тихонько. Когда мы снова ехали по скоростному шоссе, на пыльное лобовое стекло падали крупные капли. Дворник с моей стороны оставлял полосы, в нем застрял листочек.

      Папа сидел с такой широкой улыбкой, что я спросила себя, следит ли он за указателями. И стала следить сама. Иначе бы мы наверняка прозевали съезд на Хилверсюм.

      – А не надо описать, как папа выглядит? Во что он одет, какого роста, кем работает и какое у него хобби? – спросила я у Лидвин.

      – Нет, разве только если ты хочешь сочинить для него объявление о знакомстве, но просто для чтения не надо. – Она громко рассмеялась собственной шутке.

      – Но ведь читателям нужно увидеть его?

      – Читатели знакомятся с твоим папой через его поступки, через его слова, через манеру вести разговор. Все сразу выкладывать не стоит. Интереснее, когда ты пробуждаешь персонажей к жизни мало-помалу и незаметно одеваешь их подробностями. Ну а кое-что можно, конечно, предоставить и воображению.

      «Одевать подробностями», – записала я на айфон.

      – Возьми-ка маркер, – сказала Лидвин, – и отметь пассажи, где речь идет о твоем папе. А потом попробуй добавить немного подробностей. То же самое проделай со всеми главными персонажами. И пусть другие персонажи что-нибудь скажут о твоем папе. Например, что он безалаберный.

      Безалаберный, да, пожалуй, так и есть.

      9

      Впервые папа не остался посмотреть соревнования, на которые привез меня в Утрехт.

      – Мне надо кое-что купить, – сказал он.

      Врать папа не умеет.

      – Ладно, – сказала я. Соревнования не очень-то важные. К тому же мне казалось, быть на них одной гораздо круче.

      Когда в четыре он заехал за мной, никаких