Тайна Урулгана. Кир Булычев

ярмарку из Новопятницка?

      – Колоколов собирался, – сказал Андрюша.

      – Две баржи с товаром, – отец Пантелеймон загибал пальцы, – нет, три. «Иона» потащит.

      – У Колоколова есть мощный буксир «Иона», – пояснил Андрюша.

      – В честь ихнего батюшки назван, – сказал учитель.

      – Можно ли нам рассчитывать на место на барже? – спросил Мюллер.

      – Нравятся пельмени? – спросила Мария Павловна, удрученная тем, что высокий гость все еще их не попробовал.

      Черников разливал водку из стеклянного графина.

      – С приездом, – сказал он. – Со знакомством.

      Хлопнула дверь. Вбежала Ниночка Черникова. За ней боком, почти упираясь в притолоку, вторгся неловкий Костя Колоколов.

      – Пельмени еще не съели? – спросила Ниночка с порога.

      – Неужто тебя у Ефрема Ионовича не покормили? – удивилась Мария Павловна.

      – Разве там пища? Костя, подтвердите, разве там пища? – Ниночка была возбуждена, раскраснелась и была так хороша, что даже Мюллер, равнодушный к женским прелестям, залюбовался ее экзотической красотой.

      Как и ее младшие братишки, она унаследовала от матери высокие скулы, брови вразлет и густые волосы цвета воронова крыла, а от отца громадные карие глаза, высокий в переносице, тонкий с горбинкой нос и полные яркие губы.

      – Отец привез из Якутска повара, – сообщил, смущаясь, Костя. – Теперь питается по системе доктора Леграна. Вегетарианская пища и долголетие.

      Костя говорил серьезно, и непонятно было, осуждает ли он отца либо преклоняется перед его передовыми взглядами.

      – Вареная морковка под молочным соусом! С ума сойти! – сказала Нина, занимая место за столом, из-за чего телеграфист Барыкин вынужден был отодвинуться в угол.

      – Как же басурманы? – засмеялся отец Пантелеймон. – Им же бифштекс с кровью подавай.

      – Ели морковку, а Ефрем Ионыч читал им лекцию о пользе натуральных продуктов, – сказала Ниночка, насаживая на вилку сразу два пельменя.

      – Глупо, – впервые заговорил Васильев, из ссыльных эсдеков. – В руках торговцев накапливаются колоссальные средства, а они по серости своей не знают, во что их употребить.

      – Ошибаетесь, голубчик, – возразил Черников. – Это Иона Колоколов не знал, как употребить, в кубышку складывал. А наш уважаемый почетный гражданин не лишен выдумки и предприимчивости. Он впитывает современные веяния, порой варварски, но впитывает. Прости, Костя.

      – А я не обижаюсь, – сказал Костя. – Я даже иногда преклоняюсь перед ним.

      – Твоя беда, Костик, – сказала Ниночка, – в том, что ты слабовольный. Ты – диалектическое отрицание собственного родителя.

      – Он у нас, как русский народ, – сказал отец Пантелеймон профессору, который мало прислушивался к разговору, продолжая рассматривать карту, придавленную миской с пельменями. – Терпелив к властям предержащим.

      – Я его перевоспитаю, – засмеялась Ниночка, положив ладошку на плечо Косте, и тот зарделся, потому что до сегодняшнего дня полагал Ниночку единственным