.

выразить любую мысль, правда, произношение его оставалось настолько британским, что не каждый мог его понять. А Вероника, которая также изучала язык этой страны, произносила слова правильно, ибо была награждена от природы музыкальным слухом, но, к сожалению, знала мало слов и совершенно не понимала грамматики.

      Колоколов-старший в тот вечер часа два беседовал с мистером Робертсоном. Любознательность в сочетании с подозрительностью заставила его быть настойчивым. Ведь англичане впервые приезжают в Новопятницк. И дело у них такое, по какому раньше люди сюда не попадали, – искать пропавшую экспедицию. И девушка хороша собой, так хороша, что Колоколов пожалел, что ему уже шестой десяток. А то бы… А что? Жениться, может быть, и не женился бы, а иметь в любовницах настоящую английскую даму – такого не удавалось ни одному сибирскому промышленнику от Читы до Иркутска. А сомнения тоже были. Сомнения вызывал Робертсон. Молодой, наглый, голову держит высоко, а по глазам лжив. С первого же мгновения Ефрем Ионыч почуял холод между молодыми англичанами – они не похожи на жениха и невесту. А если обман? Тогда искать его надо в Робертсоне – с мисс Смит все ясно. Достаточно открыть газету, чтобы понять – была такая экспедиция, вся Европа читала, что молодая дочь путешественника отправилась в дальнее путешествие. Это понятно, это по-христиански. Но спутник – что за спутник? Какая может быть у него корысть?

      Нельзя сказать, что Колоколов не верил в любовь. Сам был молод, совершал глупости и не жалел о них. Потом сообразил, что не женщины ему нужны, а он им. Все они смелые да недоступные, пока ты им даешь волю. А если женщина видит, что ты без нее обойдешься, она начинает беспокоиться и вот уже готова за тобой бежать. Ты только потерпи, не рви зеленое.

      Может, и не стал бы Ефрем Ионыч тратить время на разговоры с мистером Робертсоном, если бы Вероника не задела его сердце. Давно такого не случалось, после той цыганки в Новониколаевске, а тому уже шесть лет.

      Колоколов знал о ночном происшествии на пароходе – доложили. И происшествие ему было непонятно. Как можно насильничать собственную невесту? И какой мужик позволит себе лезть к женщине, если она не выкажет согласия? Кто в этой паре хозяин, кто слуга? Равных людей не бывает…

      Битых два часа Колоколов говорил с Дугласом, но, если не знаешь языка, до сути человеческой не докопаться. Получалось, что мистер Робертсон как бы сделал Веронике великое одолжение, оплатил все путешествие и горит желанием совершить доброе дело.

      Так они и расстались, поговорив бесполезно.

      Колоколов пошел к себе в кабинет —, бумажные дела накопились. Но не работалось. В ушах стоял горловой Вероникин голос, а в глазах – ее внимательный взгляд. Открытый, спокойный и бесстыжий.

      Через полчаса Колоколов не выдержал, пошел по дому. А дом был пуст. Ни гостей, ни сына.

      Колоколов задул в кабинете лампу, сел у окна и стал смотреть на улицу.

      А Костя гулял с Вероникой по набережной. Набережная – пологий спуск к Лене за пристанью. Когда-то ссыльный анархист Прелюбодейко