Тайна Урулгана. Кир Булычев

Францевич был поражен оживлением, царившим на пристани, и счел это знаком уважения к его скромной, но международно известной персоне. Он поклонился толпе, но тут же по пустым, не узнающим взорам господина Колоколова и сопровождавших его персон понял, что торжественная встреча к нему не имеет отношения. Растерянность профессора продолжалась недолго, потому что он услышал справа приветственные возгласы, исходившие от небольшой кучки небогато одетых людей, среди которых, к своему облегчению, узнал своего бывшего студента Андрея Святославовича Нехорошева. Нехорошев кинулся к профессору и нечаянно толкнул Колоколова, который холодно наблюдал за тем, как ссыльные окружили толстого низенького мужчину в котелке и пенсне, отнимают у него саквояж, перехватывают у матроса, шедшего следом, большой и тяжелый ящик.

      – Кто такой? – спросил Колоколов у Филимонова. – Почему не знаю?

      – Профессор из Петербурга, – сказал за Филимонова пристав.

      – Опять бабочек ловить? – ухмыльнулся Колоколов.

      Он намекал на позапрошлогоднего профессора, что добирался до Новопятницка в поисках каких-то букашек, чуть не утонул в Лене и был бит по пьяному делу Ахметкой, после чего убрался со своим сачком восвояси.

      – Нет, – сказал пристав. – Он едет искать болид.

      – Кого? – Колоколов обернулся к сыну.

      – Падающую звезду, метеорит, – ответил Колоколов-младший. – Который весной за Урулганом упал.

      – Зачем?

      – Отец, – сказал с некоторой обидой Костя, – я же в июле просился у вас – пустите меня посмотреть. Могла быть всемирная слава.

      – Чепуха! – сказал Колоколов-старший. – Только деньги тратить. Помню, помню, – предвосхитил он возражения сына. – Ты же говорил, что эти… болиды, возможно, бывают из червонного золота. Как же!

      – Мы могли прославиться, – упрямо повторил Костя.

      – Дурак! – Отец смотрел на пароход, ожидая появления важных гостей. – Я же тунгусам велел посмотреть. Там только тайга паленая, ничего нету.

      С парохода сошли торговец Алачачян со своей семьей и миссионер из камчатского братства, к которому сразу поспешил отец Пантелеймон, извещенный о его приезде. Потом хлынула толпа палубных.

      – Эй! – крикнул Колоколов капитану Селиванову, что стоял на крыше парохода у своей рулевой будки. – Селиванов, ты англичан-то не утопил?

      – Сейчас придут, – сказал Селиванов. – Куда им деваться, Ефрем Ионыч?

      Селиванов был расстроен ночными событиями в каюте мисс Смит. Он относился к меньшинству пароходного населения, которое искренне сочувствовало английской девице, и его расстройство усугублялось тем, что Селиванов, не ведая английских обычаев и правил, не знал, как вести себя утром. Он не стал здороваться с Дугласом, когда тот вышел к завтраку, и старался не смотреть на несчастную девушку, темные круги под глазами которой и распухшие от слез веки лучше всяких слов рассказывали об унижении, которому она подверглась…

      На пристани появились иностранцы, о которых было еще на той