Стокгольмское дело. Йенс Лапидус

агрессивно. Никола впервые посмотрел на него, и Тедди чуть не вздрогнул: столько боли и ярости во взгляде… если бы взгляд мог убивать, Тедди был бы уже мертв.

      – Поверь мне, я знаю, что значил для тебя Шамон. Только не делай глупостей. Обещай мне, Нико. Не делай глупостей.

      Никола вытащил мобильник, нажал кнопку отключения и пододвинул кресло поближе. Тедди поежился – неужели у племянника есть основания думать, что его прослушивают?

      – Скажи, уяк[35], как это можно? Убить беззащитного человека в больнице? А как же честь? Как понятия?

      И что ему на это ответить?

      – Честь… понятия… боюсь, с ними произошло то же, – он с трудом подбирал слова, – что и… скажем, с компакт-дисками. Их вытеснили более эффективные и простые системы. Но… Никола! Если мир вверх ногами, вовсе не значит, что и ты должен встать на голову.

      – Но я не могу так жить… не могу оставить все, как есть. Ты можешь помочь мне найти этих подонков?

      – Не думаю, что это хорошая идея. Пожалуйста, Нико, очень тебя прошу: не начинай все сначала. Не делай ничего, в чем будешь раскаиваться. Оставь…

      – Ну нет… я не могу это оставить… – твердо и, как показалось Тедди, даже без горечи сказал Никола.

      – Шамона не вернешь.

      – Ты поможешь мне или нет?

      – Мстить? Нет. Я не буду тебе помогать. Кровавая спираль должна где-то кончиться.

      Никола посмотрел на него, и Тедди вздрогнул – куда-то подевались и ярость, и отчаяние, и детское беспомощное удивление. Мертвые, без глубины глаза.

      – Тедди… ты всегда был моим героем. И это ты учил меня: главное у человека – честь, – Никола, похоже, сам того не заметив, сплющил в кулаке жестяную банку. – Помнишь, что ты говорил, когда мы с Линдой приходили тебя навестить в тюряге?

      Нет. Тедди не помнил.

      – Ты сказал, что иногда надо пройти через огонь, чтобы сохранить честь. Но ты уже не тот, уяк. Не тот, на кого я молился.

      Тедди погрузился в размышления. Он даже вздрогнул, когда постучали в пассажирское стекло, но тут же опомнился.

      – Входите!

      Эмили и Ян из «Редвуд Секьюрити». Бывший полицейский-криминалист, он уже и раньше им помогал. Черный блестящий плащ из тех, что называют «масляными». По замыслу, у любой одежды две функции: выглядеть более или менее прилично и защищать от холода, снега и дождя. Ни одной из этих функций плащ Янне не выполнял. Зато в нем было несчитанное количество карманов.

      Удивительное свойство у Янне: видеть то, чего не видит никто. В деле Эмануельссона его помощь оказалась едва ли не решающей.

      Тедди вышел из машины и сердечно обнял приятеля. Потом повернулся к Эмили – ее тоже следовало бы приласкать после пережитого шока. Но она сделала шаг назад, словно отшатнулась, и он так и остался стоять с протянутыми для объятия руками.

      – Как ты? – спросил он, чтобы скрыть неловкость. Дурацкий вопрос.

      – Ничего хорошего, – сказала Эмили бесцветным голосом.

      Темные круги под глазами.

      А что он ждал? Как она должна была ответить? «Замечательно»? Или еще того чище: «Потрясающе»?

      – Надо

35

Дядя (серб.).