Стокгольмское дело. Йенс Лапидус

свидетельский долг. Так что вы не сами решаете, давать вам показания или нет. В определенных случаях это ваша обязанность. Но я очень хорошо понимаю ваше положение, Катя. Обещаю посмотреть, что мы можем сделать, чтобы максимально упростить для вас… – Она покосилась на Маркуса, тот кивнул.

      Адам встал, и тут же поднялась со стула Катя.

      – Думаю, нам лучше уйти, – сказал он, – и дать адвокатам поработать. Только вот что… следователь хочет допросить Катю как можно скорее. Может, уже в понедельник. Так что времени совсем мало. Надо придумать, как ей выйти из этой ситуации.

      Он наклонился, положил на стол визитную карточку и протянул руку для пожатия.

      Эмили глазом не успела моргнуть, как они вышли из комнаты. Она даже не успела обогнуть стол и проводить клиентов до выхода, как обычно делала.

      Маркус передал ей карточку.

      Адам Тагрин

      К. Тагрин Импорт АО

      07315688900

      Мы делаем прекрасное доступным

      Эмили даже сказать ничего не успела – он уже протягивал ей телефон. Трещина на стекле дисплея давала заметную тень, но текст читался легко. Сайт Адама.

      К. Тагрин Импорт АО

      Фильмы для взрослых

      Эротические сцены

      – Порнуха, – пожал плечами Маркус. – Этот мухомор занимается порнофильмами.

      В мозгу прозвенел звоночек. Имя человека, с которым ей позарез надо поговорить.

      Тедди.

      8

      Роксана помогла убрать со стола. Каспар опять влип в телевизор, отец так и сидел за столом. Даже не сложил вилки и ложки в тарелку. Если он и в самом деле так плохо себя чувствует, как сказала мать, можно простить.

      Мать принесла вазу с фруктами, как всегда тщательно подобранную: апельсины внизу, потом яблоки, а сверху – кудрявая шапка винограда.

      – Фрукты экологические?

      – Не знаю… возьми кишмиш, он из Ирана.

      – Надо внимательнее смотреть, что покупаешь.

      Отец кашлянул.

      – Как называется курс, на который ты записалась?

      Роксане вовсе не хотелось заводить этот разговор по второму кругу.

      – Курс называется «Пол, власть и этнос», – вяло произнесла она.

      – Вот как… и кем ты сможешь работать, когда закончишь это занимательный курс?

      Она промолчала. Не стоит ссориться с отцом. Ему пятьдесят восемь. Слишком молод, чтобы сидеть дома и ничего не делать. Работал в коммуне с тех пор, как они приехали в страну в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Лояльность работе – его девиз и его гордость.

      – Я мог бы работать здесь инженером, – сказал отец. – Не надорвал бы спину.

      Отец прав. В Тегеране он учился в университете, но все закончилось с эмиграцией. Когда сбросили шаха, все радовались: наконец-то можно создать нормальное общество. Но победили фундаменталисты, и тут уже было не до экзамена. Речь шла о спасении жизни.

      Она подошла к буфету и начала машинально перебирать компакт-кассеты с любимыми отцовскими записями. Этикетки стерты до полной нечитабельности, но она знала их наизусть: Гугуш, Дариуш, Виген