Стокгольмское дело. Йенс Лапидус

человек, не тот, каким был четыре года назад. Могу сказать вот что: нашел свое истинное «я».

      – А что такое закат?

      Абдель-Кадир резко выдохнул, почему-то носом. Усы зашевелились.

      – Какая тебе разница?

      – Смотри… квитанция из Дубаи. Три процента… еще два процента, как ты и говорил. А тут еще два с половиной процента… закат. Это что – откат, что ли, по-арабски? Кому?

      Абдель-Кадир встал. Он уже не улыбался.

      – Слишком много вопросов, приятель.

      Деян тоже поднялся. Тедди показалось, что в комнате потемнело, будто вползло грозовое облако. Даже искры начали проскакивать.

      – Ты сказал так: я плачу три процента посреднику в Швеции и два процента в пустыне. Откуда взялись еще два с половиной?

      – Дослушай, прежде чем разевать пасть.

      – Ничего я не разеваю, – Деян сделал шаг к Абдель-Кадиру. Оба сопели носом – часто и угрожающе.

      – Закат – значит пожертвование. Благотворительность. Это мусульманские дела, тебе не надо платить этот процент. Все по чесноку.

      – Благотворительность… кому? Кого вы облагодетельствовали?

      – Религиозные организации. Еще раз: тебя это не касается, кяфир[19].

      Деян задышал так, будто кто-то по соседству жарил мясо на сковороде. Абдель-Кадир уставился на него, глаза его начали наливаться кровью.

      Тедди чуть-чуть придвинулся – ситуация грозила выйти из-под контроля. Великан тоже сделал шаг вперед. Тедди нащупал рукоятку гибкой металлической дубинки, которую Деян сунул ему, когда они вышли из сверкающей «теслы».

      Это как раз та работа, про которую Иса говорила, что вряд ли может ее одобрить.

      Знакомое чувство: он привычно считывал каждое движение в комнате. Каждую мимическую нотку.

      Громила у дверей тоже начал шарить в кармане треников.

      Деян: движения прерывистые, как в мультфильме.

      О, дьявол…

      – Абдель, ты мне больше нравился, когда пил, щупал девочек, играл и нюхал кокс. Я не спрашиваю, какие именно «религиозные» организации финансирует твоя лавочка, мне это по хер… но скажу вот что: с бородатыми блядьми я дела иметь не хочу.

      Повернулся на каблуках и пошел к выходу. Тедди, с трудом удерживаясь, чтобы не оглядываться, двинулся за ним.

      И только оказавшись на улице, облегченно выдохнул.

      – Успокойся, Деян.

      Они сидели в машине, не трогаясь с места.

      – С чего бы мне волноваться?

      – С того, что могли обломаться. Ты видел этого громилу?

      – Послушай, Тедди… я всю мою жизнь был крутым. Поджигал рестораны и машины, ввозил все, что можно ввезти. Похищал, мордовал народ вдоль и поперек. Но это не значит, что у меня нет достоинства. Нет, как они это называют, чести. А эти бородатые мухоморы не понимают, что хорошо и что плохо. И еще… все, кого я когда-то прищучил, получили по заслугам. Всё по понятиям.

      – А Матс Эмануельссон? Которого мы с тобой похитили?

      Деян немного остыл и повесил руки на руль.

      – Матс

19

Неверный.