Стокгольмское дело. Йенс Лапидус

он не отвечает?

      За последние два часа Эмили звонила Тедди раз пятнадцать – и каждый раз он нажимал кнопку отбоя. А ей необходимо с ним поговорить. Она только что рассталась с этой молодой женщиной, Катей.

      Все произошло очень быстро. Звякнул домофон, тонкий голосок:

      – Это я, Катя.

      Только нажав кнопку, Эмили сообразила, что даже не успела спросить ее фамилию. Это непрофессионально – она должна в первую очередь проверить, нет ли конфликта интересов. Например, не выступает ли эта Катя свидетелем обвинения по делу кого-то из ее подзащитных.

      Маркус, несмотря на выходной, тоже в конторе – юрист-трудоголик. Он работал с делом о мошенничестве, где обвинитель в качестве, как он назвал, «обобщающего доказательства» криминальных наклонностей ответчика сообщил, что тот и ранее занимался перехватом идентификационных данных.

      – Это не доказательство, – сказала Эмили, – и думаю, нам удастся избежать приобщения к делу. Должно проскочить. Не имеет отношения. Найди все, что можешь, прецеденты, преюдикаты… Прочитай тридцать пятый параграф в уложении о доказательствах. Потом обсудим.

      В приемной скрипнула дверь.

      – Добро пожаловать, – голос Маркуса. И тут же звонок: «Они пришли».

      – «Они»?

      – Да, она и еще кто-то, даже не хотят раздеться и подождать пару минут. Спросишь мое мнение – не подарок.

      Кожаная курточка на молодой девушке явно из другого десятилетия. Мужчина в потертой джинсовой куртке, на которой раньше были нашивки: на спине и рукавах темные, еще не выцветшие прямоугольники. Все время оглядывается, будто ждет засады. Между сорока пятью и пятьюдесятью – возможно, отец. А она все время глядит в пол – воплощенная неуверенность.

      – Позвольте предположить – вы и есть Катя, – Эмили протянула ей руку.

      Девушка подняла голову. Бледная. Почти неестественно бледная – под кожей просвечивают голубые жилки вен.

      Протянутую руку перехватил ее спутник.

      – Да, это Катя. А меня зовут Адам. Бойфренд, самбу[22], жених – называйте, как хотите. Для дорогого дитятки все имена хороши. Спасибо, что согласились нас принять так быстро.

      На редкость мелкие зубы, как у какого-то грызуна.

      Зашел Маркус. Эмили села на свое рабочее кресло, посетители напротив. Маркус – с короткого конца стола.

      – Мой помощник и коллега, Маркус Энгваль.

      – Дело очень щекотливое, – Катя посмотрела на Адама, и Эмили вдруг сообразила, что она в первый раз открыла рот. Мне бы не хотелось, чтобы посторонние…

      – Маркус вовсе не посторонний, – Эмили прокашлялась. – Он работает вместе со мной и связан тем же обетом молчания, что и я. Но если вы настаиваете…

      Адам положил ладонь на Катино запястье.

      – Нет-нет… если так для вас лучше, ясное дело – мы не возражаем. Может остаться.

      Эмили повернулась к Кате.

      – Ваше слово последнее. Решать вам.

      – Да-да… может остаться, – повторила она почти беззвучно.

      – Вот и хорошо. В чем заключается ваше дело? – спросила Эмили.

      Молчание.

22

Точный перевод – сожитель; но в Швеции это слово не имеет негативной окраски. Прожив определенное количество лет вместе, самбу пользуются теми же правами, что и законные супруги.