О, этот вьюноша летучий!. Василий П. Аксенов

возникло стремительное движение, кто-то прорезал толпу, грохнули три выстрела подряд, промелькнуло, падая, оскаленное лицо Ехно-Егерна, и на руках дюжих мужчин повис задыхающийся, но с восторженным сиянием в глазах, Коля Берг.

      – Ю ар крейзи мен! Крейзи! – заорал ему Горизонтов.

      Берга увели. Вокзал бурлил: какой-то сумасшедший убил джентльмена!

      – Что ты крикнул ему? – мрачно спросил Илья.

      – Что он сумасшедший, крейзи, – ответил Виктор. – Может быть, поймет, как держаться. Впрочем, он после гибели брата и сестер действительно стал немного крейзи…

      – Теперь «папашу» нам не найти, – вздохнул Илья.

      Поезд на Брайтон тронулся. В одном из окон был виден респектабельный спокойный «берлинец».

      – После ареста Камо и Валлаха совершенно ясно, что каждый наш шаг отмечается на Гороховой. До ликвидации провокатора работать бессмысленно, – говорил Красин.

      Он, Кириллов и Игнатьев, мрачные, сидели вокруг стола. «Струна» молча смотрела на них из угла с дивана.

      – Наши агенты с тифлисскими пятисотенными взяты при попытке размена в Женеве, Копенгагене и в Риге, – сказал Игнатьев.

      Кириллов положил на стол толстую пачку пятисотенных банкнот.

      – Это от гравера, он изменил номера. Предлагаю, Леонид Борисович, отправить их с агентом во Владивосток и там попытаться.

      Красин взял один банкнот, посмотрел, бросил на стол.

      – Надежды на успех мало, но попытаться надо: без денег нам конец.

      Все трое одновременно и машинально сделали жест крайней усталости: Игнатьев прикрыл ладонью глаза и оскалился, Кириллов прислонил лоб к сгибу руки, а Красин сильно сжал пальцами виски.

      Надя вышла в соседнюю комнату, плотно прикрыла дверь и бросилась ничком на кровать.

      «Надежды на успех мало, мало надежды на успех, – стучало в нее в голове, – мало надежды на успех, и революция кончается…»

      И вдруг ее осенило: «Есть надежда на успех! Это я сама! Я и есть Надежда! На успех!»

      Немедленно разыскать и арестовать без ссылки на Департамент инженера Леонида Борисовича Красина («Никитич»). Директор Департамента полиции Трусевич.

      – Мадемуазель, я не могу разменять этих денег, – тихо проговорил молодой лощеный кассир. Банкноты веером были разложены перед ним.

      – Нет, вы разменяете их и сейчас же, – властно сказала Надя.

      Кассир быстро собрал деньги и протянул Наде.

      – Мадемуазель, умоляю вас – уходите!

      – Вы просто не знаете, кто я, – засмеялась Надя. – Я Надежда, Надежда На Успех.

      Глаза кассира расширились, рука его легла на кнопку звонка.

      – Теперь догадываетесь? – возвысила Надя голос и извлекла из муфты револьвер. – Я Надежда…

      Две тяжелые туши повисли сзади и сломали ее гордую спину.

      – Никогда! Никогда! – закричала Надя, в пальцах ее появилась маленькая ампула. – Никогда! – Она раскусила ампулу.

      Голубое итальянское небо за частоколом