Снеговик. Ю Несбё

снеговика надо было ставить лицом к дороге, к открытому пространству.

      – А почему… – начал он, но отец его перебил:

      – Я с ними поговорю.

      – Зачем? – спросила мама из прихожей. Судя по звуку, она расстегивала молнию на высоких черных кожаных сапогах. – Это ничего не даст.

      – Я не хочу, чтобы по моему участку кто-то шатался. Вот вернусь и поговорю.

      Мать в прихожей вздохнула:

      – А когда ты вернешься, дорогой?

      – Завтра.

      – В котором часу?

      – Это что? Допрос? – Отец произнес это с деланым спокойствием, и Юнас поежился.

      – Мне бы хотелось, чтобы обед был готов к твоему возвращению, – отозвалась мать.

      Она вошла в кухню, заглянула в кастрюлю и сделала огонь посильнее.

      – К чему эти хлопоты? – буркнул отец, отвернувшись к стопке газет, что лежала на диванчике. – Вернусь, и приготовишь.

      – Ну хорошо. – Мать подошла к отцу и обняла его со спины. – Неужели тебе действительно надо в Берген на ночь глядя?

      – Лекцию я читаю в восемь утра, – объяснил отец. – Час уйдет только на то, чтобы добраться от самолета до университета, так что я даже думать не хочу о том, чтобы лететь первым утренним рейсом.

      Юнас заметил, как расслабились мускулы у отца на шее – мама опять подобрала правильные слова.

      – А почему снеговик смотрит на наш дом? – спросил Юнас.

      – Иди-ка вымой руки, – приказала мать.

      Ели в тишине, прерываемой короткими вопросами матери о делах в школе и расплывчатыми ответами Юнаса. Вот повезло, что отец не принялся за свои невыносимые расспросы о том, что они сегодня проходили – или не проходили – в «этой убогой школе»! Еще хуже было бы, если б родители учинили Юнасу быстрый допрос о том, с кем из ребят он играл, кто их родители и откуда они родом. Юнас, к раздражению отца, никогда не мог дать на такие вопросы удовлетворительных ответов.

      Улегшись в кровать, Юнас слушал, как внизу отец прощается с матерью, как хлопает дверь и отъезжает машина. Они опять остались одни. Мать включила телевизор. Мальчик вспомнил, как она пыталась узнать у него, почему он больше не приглашает к себе друзей. Юнас не знал, что ответить: ему ведь не хотелось, чтобы она начала себя ненавидеть. Вместо этого он сейчас лежал и ненавидел себя самого. Юнас укусил себя за щеку, так что боль выстрелила в ухо, и уставился в потолок, на «музыку ветра» – звенящие металлические трубки. Он встал, дошаркал до окна и выглянул наружу.

      Снег во дворе отражал достаточно света, чтобы он мог различить снеговика, стоящего внизу. Одинокий такой. Надо бы сообразить ему шапку и шарф. И может, даже метлу. В этот момент луна показалась из-за туч. Свет упал на темный двор. И на глаза снеговика. Юнас затаил дыхание и попятился от окна. Глаза из гравия слабо сверкнули. И смотрели они не просто на двор. Они были направлены вверх. Прямо на него. Юнас задернул шторы и забрался в кровать.

      Глава 3

День первый. Кошениль

      Харри сидел у стойки в «Палас-гриле» и читал составленный в любезных выражениях плакат, в котором гостей бара просили