Снеговик. Ю Несбё

девятом году, затем полицейскую академию, ну а теперь, стало быть, будет работать здесь. Детей пока нет, зато замужем.

      Катрина Братт чуть заметно приподняла тонкую бровь. То ли Хаген это увидел, то ли догадался, что последняя фраза была лишней, только он добавил:

      – Если кому интересно, конечно…

      Последовала напряженная и многозначительная пауза, которая убедила Хагена в том, что он наломал дров. Он запнулся, крякнул, а потом предупредил тех, кто еще не записался на рождественский обед, что они должны успеть сделать это до среды.

      Когда задвигались стулья, Харри уже был в коридоре. Его остановил голос:

      – А я ваша.

      Харри обернулся, встретил взгляд Катрины Братт и восхитился: какой красавицей она может быть, если захочет!

      – Или вы мой, – улыбнулась она, показав ряд ровных зубов, но глаза ее оставались серьезными. – Это как посмотреть.

      У нее был правильный бергенский выговор с небольшим акцентом, который натолкнул Харри на мысль, что родом она из Фаны, или Калфарета, или другого солидного места.

      Он двинулся дальше, Катрина торопливо шагала рядом.

      – Такое впечатление, что комиссар вас ни о чем не предупредил, – произнесла она, преувеличенно нажимая на каждый слог в звании Гуннара Хагена. – Но именно вы должны в течение следующих дней помочь мне осмотреться и ввести в курс дела. Пока я не смогу работать самостоятельно. Как думаете, справитесь?

      Харри заставил себя улыбнуться. Катрина ему нравилась, но он был готов в любой момент поменять мнение. Он вообще никогда не лишал человека шанса попасть в черный список.

      – Не знаю. – Харри остановился у кофейного автомата. – Давайте тогда начнем.

      – Я не пью кофе.

      – Не важно. Кофе – это нечто само собой разумеющееся. Как и почти все тут у нас. Что вы думаете о пропавшей женщине?

      Харри нажал на кнопку с надписью «американо», которая в данном случае означала совершенно норвежский растворимый кофе.

      – Что именно? – спросила Братт.

      – Думаете, она жива? – Харри попытался произнести это самым обычным тоном, чтобы она не догадалась, что он ее проверяет.

      – Думаете, я дура? – ответила она вопросом на вопрос и с нескрываемым отвращением посмотрела, как автомат с хрипом выплевывает в белый пластиковый стаканчик черную жижу. – Может, вы не слышали, как комиссар сказал, что я четыре года проработала в отделе нравов?

      Харри хмыкнул и уточнил:

      – Значит, мертва?

      – Мертвее не бывает, – подтвердила Катрина Братт.

      Харри поднял стаканчик. Возможно, сегодня у него появилась коллега, которую он сможет уважать.

      Вечером, когда Харри шел домой, снега на улицах уже не было, а маленькие снежинки, легко кружившиеся в воздухе, влажный асфальт слизывал, как только они его касались. Дойдя до своего любимого музыкального магазинчика, Харри вошел и быстро купил последнюю запись Нила Янга, как