Война совести. Альберт Байкалов

вспомнив трех непутевых мужчин и женщину.

      – Чего – так уж и с правительства? – не поверил Панкрат.

      – Ну, с министерства, – поправился Никита. – Миграционного…

      – И что, вот так вот сказали: приезжайте, мол, земли дадим, с кредитами поможем? – допытывался Панкрат.

      – А как же? – удивился Никита. – По-другому никак. У меня ведь там и дом, и хозяйство справное было. Дети учились.

      – Брешут они все, – махнул рукой Панкрат. – На самом деле одни обещания и останутся.

      – Так ведь не первый я. Много старообрядцев уже в Сибири, – с удивлением напомнил Никита. – Аль не помнишь?

      – Помню, – кивнул Панкрат. – Все равно, министерские эти только обещают. Приедешь, увидишь, точно туго нашему брату в твоей Сибири. Оно и здесь не легче, только свыклись мы уже…

      – Да шут с ними, проживем как-нибудь, – махнул рукой Никита.

      – Ты давеча про рушник сказал, – сменил тему разговора Панкрат. – Будто без него тебе никак нельзя.

      – Почему нельзя? – Никита стал трепать бороду. – Можно. Только с ним нужно.

      – Какой там секрет? – осторожно спросил Панкрат.

      – Ты икону видел, которую я вчерась на киот поставил? – Никита испытующе посмотрел в глаза родственника.

      – Конечно, видел, – подтвердил тот, стараясь не показывать любопытства. – Соловецкие чудотворцы Зосима и Савватий…

      – В заднюю стенку два клина вставлены, – оглядевшись по сторонам, словно их кто-то мог подслушать, заговорил Никита вкрадчивым голосом. – Там секрет один…

      – Что за секрет? – допытывался Панкрат.

      – Там знания, где искать сокровища, которые прадед спрятал…

      – Откель же у него сокровища взялись? – недоверчиво спросил Панкрат.

      – Не его это, – поспешил успокоить его Никита. – Банда там одна хозяйничала. В тайге жили. Вот их добро. Надо все государству вернуть. Ведь теперь, никак, снова Россия.

      – Россия, да не та, – задумчиво вздохнул Панкрат. – Как бы беды больше с этого добра не вышло. Может, оно и лучше, что чемодан украли?

      – Лучше не лучше, а дед перед смертью просил, – цокнул языком Никита. – Нехорошо будет, если не сделаю, как велел…

* * *

      Матвей надавил на кнопку брелока включения сигнализации. Джип устало щелкнул замками и на прощание мигнул фарами. Круто развернувшись, Матвей прошел между рядами уже уснувших машин, проскочил под поднятым шлагбаумом и оказался на дороге. Город уже жил своей ночной жизнью. По залитой светом фонарей и переливающейся рекламными огнями улице, отдыхавшей после напряженного дня, проносились редкие автомобили. По тротуарам сновали стайки подростков, прогуливались самых разных возрастов пары. У ограждения входа в метро громко смеялась молодежь.

      Матвей не пошел к переходу, а направился прямиком через улицу. Неожиданно боковым зрением он заметил шевеление в стоявшем у тротуара автомобиле. У «Ситроена» были выключены фары, но в салоне находились несколько человек. По мере приближения к нему росло напряжение. У Матвея была хорошо развита интуиция. Сейчас он был уверен,