На милость дня. Былинки. Александр Раков

вдвоем легче! Наши поцелуи стали открытием прорывающейся чувственности, но это была чувственность света – нам уже не хватало просто держаться за руки. Смейтесь-смейтесь… но эти поцелуи были самыми чистыми, самыми невинными в моей жизни.

      Эта запись далеких дней

      на листочке тетради классной:

      «Я целовался с ней!» —

      начертано крупно красным.

Кирилл Ковальджи

      Однажды ты предложила мне вместо физкультуры прогуляться до ближайшего леска. Конечно, мы о чем-то болтали, целовались и промокли до нитки. В школе уже ждали нашего возвращения. Наташин отец-прапорщик увел ее домой и, говорят, сильно поколотил. А меня на глазах школы избил ее новый поклонник, Понесенное страдание стало моей первой расплатой за юношескую любовь, Наверное, поэтому я и пронес имя этой девочки через немыслимое число лет, Спасибо тебе, Наташа!

      Ты большая в любви. Ты смелая.

      Я – робею на каждом шагу.

      Я плохого тебе не сделаю,

      а хорошее вряд ли смогу.

      Все мне кажется, будто бы по лесу

      без тропинки ведешь меня ты.

      Мы в дремучих цветах до пояса.

      Не пойму я – что за цветы.

      Не годятся все прежние навыки,

      Я не знаю, что делать и как,

      Ты устала. Ты просишься на руки.

      Ты уже у меня на руках.

      «Видишь, небо какое синее?

      Слышишь, птицы какие в лесу?

      Ну так что же ты? Ну? Неси меня!»

      А куда я тебя понесу?..

Евгений Евтушенко

      …Давай еще посидим на нашей лавочке у кустов цветущей сирени, под густое жужжание майских жуков, пока ты не уйдешь по зову мамы в свою новую взрослую жизнь. Весна, магнолии, Польша, Легница, 32 школа, 8 «Б» класс, 1963 год, конец детства, Наташа Леонова, любовь моя…

      И все-таки под шорох мокрых листьев

      И светлый шелест родниковых струй

      Спасибо тебе, милая, за чистый,

      Единственный

      Далекий поцелуй.

Виктор Коротаев

      Отрядом книг уставил полку

      Я – робкий. Не смейтесь, знающие меня. Я – робкий писатель, если позволите себя так величать. Правда, от книжки к книжке прибивает робость, и уже не так опасаешься слиться своими мыслями с великими, известными и просто чужими.

      Часто цитируют Чехова

      Известное изречение,

      Рекомендуя для всех его

      Правилом без исключения.

      Глупо играть педанта,

      Стиль – это дело личное.

      Краткость – сестра таланта,

      Но при его наличии.

Анатолий Краснову СПб.

      Мысль, выраженная на бумаге, выглядит не столь убедительной, какой казалась в голове; припечатать мысль к бумаге близко к тому, какой ты вынес ее в себе, – предприятие сложное. Отсюда – робость выражения на бумаге, боязнь развить эту мысль дальше. Отсюда – поправки, зачеркивания и, как результат, – отточенный бросок в корзину. А иногда лезешь в бумажный мусор и разглаживаешь написанное.

      Когда,