Повести и рассказы из духовного быта. Игнатий Потапенко

Алексеевна решила принять его в другой комнате и вышла туда.

      Но дверь была полураскрыта, и Обновленские могли слышать разговор.

      Силоамский вошел степенно и прежде всего стал отыскивать образа. Найдя маленькую иконку в углу под самым потолком, он трижды перекрестился и поклонился в ее направлении. Затем он поклонился и хозяйке.

      – Позвольте представиться: вновь назначенный священник Макарий Силоамский.

      Надежда Алексеевна ответила поклоном и пригласила садиться.

      – Давно прибыли? – спросила она собственно для того, чтобы был какой-нибудь разговор.

      – Вчерашнего дня. Но, несмотря на это, сегодня уже почел своим долгом отстоять обедню, а также представиться моему старшему товарищу, отцу Кириллу. Засим поспешил нанести визит вам. Позвольте рассчитывать, многоуважаемая Надежда Алексеевна, что встречу с вашей стороны благосклонность.

      – Я к вашим услугам!

      – Нет, я пока никакой просьбой вас не обеспокою, но на будущее время случиться может какая-либо нужда. Например, заведется коровка-другая – где ее содержать? Или, например, сенца недохват – к кому обратиться, как не к благосклонной помещице?

      – Я к вашим услугам! – повторила Надежда Алексеевна и поднялась с лицом еще более холодным, чем при встрече.

      – Более не смею вас беспокоить! – сказал отец Макарий и, тоже поднявшись, медленно наклонил голову, приложив правую руку к груди. Надежда Алексеевна кивнула головой и прибавила:

      – Вот сюда!.. Не угодно ли! Эта дверь ведет в сад… У вас, вероятно, свои лошади?

      – Да-с, парочку имею!.. За женой взял. Ничего, коники шустрые… Мое почтенье!..

      Надежда Алексеевна возвратилась в столовую и сейчас же начала говорить о садовнике, который три дня где-то пьянствует и не появляется в саду. Она вообще избегала говорить о людях дурно, считая это уделом сплетниц.

      – Что же вы ничего не скажете о вашем госте? – спросила ее Мура.

      – Он произвел на меня дурное впечатление! – сказала Надежда Алексеевна и продолжала о садовнике.

      Кирилл печально опустил голову и думал: «Не успел показаться на глаза, как уже спешит предупредить: я попрошайка, имейте это в виду! Еще ничего ему не нужно, а он уже боится, чтобы не сочли его человеком самостоятельным. Странное дело! откуда это берется? В семинарии этому не обучают, а жил он еще слишком мало. Неужели это вошло уже в кровь и передается из рода в род, как особая способность? Как это грустно, как это грустно!».

      Вечер прошел вяло. Надежда Алексеевна была под влиянием дурного впечатления. Она старалась занимать гостей, но из этого ничего не выходило. Кирилл слушал невнимательно и отвечал неохотно. Он думал «об особой способности, вошедшей в кровь» у его собратов и «передаваемой из рода в род».

      Они уехали домой рано, как только пробило девять часов. Мура спешила к ребенку. Едва они взошли на крыльцо церковного дома, как были удивлены необычайным присутствием в сенцах их квартиры гостей. Это были дьякон