Деревянная грамота. Далия Трускиновская

конюшни.

      Снаружи его ждала Авдотьица.

      – Я все делала, как ты велел, – зашептала быстро. – Каждое утречко в ту проклятую избу бегала! Я свои денежки отработала!

      Она приклонила голову к самому его уху.

      – Забрали парнишечку-то!

      – Кто забрал? Когда? – От такой новости Данила двумя руками вцепился девке в рукав шубы.

      – Да сегодня утром же!

      Парень посмотрел на небо – было близко к полудню.

      – И ты только сейчас до меня добралась?!

      – С тебя причитается, куманек. Я на извозчика протратилась да на службишке своей не показалась, придется там кому следует барашка в бумажке поднести.

      – С какой такой радости? – Данила все еще был возмущен.

      – А с такой, что я тех людей-то выследила!

      – Каких еще людей?

      – Которые парнишечку забрали!

      Данила даже шарахнулся от Авдотьицы. А она стояла довольная, веселая, чающая немалой платы за такой подвиг.

      – Сказывай! – на радостях не замечая морозца, потребовал Данила.

      – А что сказывать-то? Я, как всегда, к смотрителю – мол, мой-то не появлялся? Он мне – да Бог с тобой, девка, что это тебе в голову взбрело раньше смерти его хоронить?! Жив твой, приютился где-то, может, сманили его, с купцами уехал, может, у товарища какого живет, много ли места парнишке надобно? Сама же, мол, говорила, что мать у него пьющая, вот он и сбежал…

      – Ты мне про тех людей говори!

      – А те люди тут и появились! Они ему не родные, родные реветь бы кинулись, крик бы подняли. А эти его оглядели, переглянулись, один другому и говорит: ну, точно – он! И перекрестились оба.

      – Так что ж это был за парнишка?

      – А ты слушай! Смотритель – к ним: забирать, что ли, будете? Так я, сказывает, знать должен, кто он таков и кто вы таковы. И в Земском приказе от вас сказку отберут – точно ли ваш парнишка. Тут они вдругорядь переглянулись. И говорят смотрителю – ну, пошли, что ли, в Земский приказ? И вышли…

      – А ты?

      – А я, не будь дура, тут же за ними и выскочила. Мне же еще извозчика нанять следовало! Побежала я к Никольской, их там много ездит, и с одним сговорилась.

      Тут Авдотьица замолчала.

      – Дальше-то что? – не выдержал Данила.

      – Поиздержалась я на извозчика-то, – сообщила она. – На Волхонку выехали, встал – деньгу ему плати! Заплатила, дальше едем. На Остоженку свернули, сколько-то проехали – встал! Опять деньгу плати!

      – А чего тебя туда понесло?

      – Так я же за парнишечкой следом ехала!

      Тут только до Данилы дошло, что зазорная девка Авдотьица обставила, похоже, и Земский приказ, и конюхов, имеющих тайное поручение от дьяка Башмакова.

      – Пока я с извозчиком сряжалась, они-то, те двое, в избу вернулись, завернули парнишечку в рогожу да и вынесли скорехонько. А сани их неподалеку ждали. Они и покатили, я – следом.

      – Так куда ж они прикатили? – заорал Данила.

      – Так я ж тебе толкую – на извозчика поиздержалась!

      В девкиных глазах было такое лукавство с нахальством пополам – Данила дара речи лишился.

      – Ты