Вечера с мистером Муллинером. Пелам Вудхаус

И хочешь, я тебе скажу кое-что еще? На столе лежала раскрытая книга. Он поторопился ее спрятать, но опоздал. Руководство по этикету, представляешь?

      – Руководство по этикету!

      – «Изысканные манеры» леди Констанции Бодбенк.

      Уорпл смотал длинную спагеттину, зацепившуюся за его левое ухо. Он был крайне взволнован. Как и Сколлоп, он любил Ланселота.

      – Того гляди, он начнет переодеваться к обеду! – вскричал Уорпл.

      – У меня есть все основания полагать, – мрачно заметил Сколлоп, – что он уже переодевается к обеду. Во всяком случае, очень похожего на него человека видели в прошлый четверг, когда тот покупал три крахмальных воротничка и черный галстук – у «Братьев Хоуп» на Кингз-роуд.

      Уорпл резко отодвинул стул и вскочил. Он был сама решимость.

      – Сколлоп, – сказал он, – мы друзья Муллинера – ты и я. В том, что ты мне рассказал, ясно проглядывает какое-то зловредное влияние, и еще никогда он так не нуждался в нашей дружбе. Не отправиться ли к нему прямо сейчас?

      – Именно это я и собирался предложить, – сказал Родни Сколлоп.

      Двадцать минут спустя они уже были в студии Ланселота, и Сколлоп красноречивым взглядом обратил внимание своего спутника на облик их гостеприимного хозяина. Ланселот Муллинер был корректно, даже щеголевато облачен в синий шерстяной костюм, складки на брюках отглажены, а его подбородок, как с болью в сердце признал Уорпл, глянцево поблескивал в оранжеватом свете заката.

      Сигары во ртах его друзей явно напугали Ланселота.

      – Полагаю, вы не против выбросить их? – сказал он умоляюще.

      Родни Сколлоп с некоторой надменностью выпрямился во весь рост.

      – С каких это пор, – вопросил он, – ты воротишь нос от лучших сигар в Челси, четыре пенса штука?

      Ланселот поспешил его разуверить.

      – Не я, – вскричал он, – а Уэбстер! Мой кот. Просто я знаю, что он не терпит табачного дыма. Из уважения к его взглядам я был вынужден отказаться от трубки.

      Бернард Уорпл недоверчиво хмыкнул.

      – Ты пытаешься нас уверить, – съязвил он, – что Ланселот Муллинер позволяет командовать собой какому-то чертову коту?

      – Тише! – воскликнул Ланселот, затрепетав. – Знал бы ты, как его возмущают сильные выражения!

      – Где этот кот? – осведомился Родни Сколлоп. – Вон то животное? – добавил он, указывая за окно, где крутого вида котище с драными ушами стоял и мяукал уголком рта, как отъявленный хулиган.

      – Да что ты! – сказал Ланселот. – Это уличный кот, который время от времени заглядывает сюда перекусить чем-нибудь из мусорного бака. Уэбстер совсем другой. Уэбстер полон врожденного достоинства и отличается величавостью манер. Уэбстер – кот, который гордится тем, что всегда выглядит наикорректнейшим образом. Его высокие принципы и возвышенные идеалы светятся у него в глазах, подобно маякам… – Внезапно Ланселот сломался и тихонько добавил совсем иным тоном: – Будь он проклят! Проклят! Проклят!

      Уорпл посмотрел на Сколлопа, Сколлоп посмотрел на Уорпла.

      – Послушай,