Работа над ошибками. Олег Александрович Бойко

предвкушения, которое даже ночью не дало мне сомкнуть глаз.

      А в пятницу 30 сентября в 11:25 утра я вылетел прямым рейсом авиакомпании «Аэрофлот» из аэропорта Шереметьево по маршруту Москва – Стокгольм.

      5

      Швеция. Стокгольм.

      В шведской столице было пасмурно.

      Небо над аэропортом Арланда затянуло серой дождливой пеленой, но на работу воздушной гавани это никак не повлияло, и после двухчасового перелета самолет совершил посадку в 11:40 по местному времени.

      Я быстро получил багаж – свою полупустую сумку, которую пришлось сдать в Москве из-за наличия в ней бритвенных принадлежностей, мужского маникюрного органайзера и швейцарского ножа, а потом без проблем прошел таможенный досмотр и паспортный контроль. Вот, что значит, быть уверенным в своем законном статусе, а не трястись, протягивая пограничнику пусть надежные, но все-таки чужие документы.

      Я шел, прихрамывая на правую ногу, но передвигался вполне сносно, отказавшись от своего подлокотного костыля еще в начале недели. Меня окружало множество снующих во всех направлениях людей, разноязычные голоса, объявления по громкой связи, указатели и реклама на шведском и английском языках – привычная непрекращающаяся суета крупного международного аэропорта. Постоянное движение людей и механизмов, которое заряжало энергией и духом авантюризма.

      Первым делом я сверился с расписанием движения Шаттлов – автобусов, курсировавших между аэропортом и центром города, но понял, что один из них ушел буквально у меня из-под носа, а следующий надо было ждать около получаса. И тогда я отправился на подземную железнодорожную станцию, откуда в город уходили поезда «Арланда Экспресс», которые прибывали на Центральный железнодорожный вокзал Стокгольма.

      Поезд уже стоял у платформы. Я поспешил купить билет в автоматическом терминале и едва успел запрыгнуть в ближайшие двери, которые сразу же захлопнулись за моей спиной. Плюхнулся на свободное место у окна, покрытого прозрачными бисеринками дождевых капель, и выдохнул, словно мысленно поставил на полях крестик – знак выполнения очередного этапа.

      Задумался, и почувствовал, что меня преследует ощущение дежавю. Так уже было. С той лишь разницей, что в прошлый раз этим маршрутом следовал не Владимир Старостин, а Эрик Хансен. Но и я сейчас, и Эрик Хансен год с лишним назад, глядя на проносящийся за окном размытый в пасмурной дымке урбанистический пейзаж, думали об одном и том же человеке – об Элис Бергман. Только теперь я точно знал, что она жива. И у меня на руках было неоспоримое доказательство – газета с фотографией, которая лежала в моей сумке. Доказательство, которое меня вдохновляло, придавало сил и заставляло двигаться вперед – навстречу своему собственному желанию, а не под влиянием необходимости, навязанной извне.

      Спустя двадцать минут поезд остановился у платформы на центральном вокзале и открыл двери, чтобы выпустить в город очередную порцию прибывших и увезти тех, кто решил навсегда или временно попрощаться со шведской столицей.