Германский Гермес. Музыкальные драмы немецких и австрийских композиторов.. Коллектив авторов

Молния! Мне наступили на брюхо!.. К ведьме! Ведь речь идёт о Лойбальде!

      Шенк.

      Ты хочешь отправиться к ведьме, приятель? Клянусь моей душой, это – дело рискованное и опасное!

      Фламминг.

      Около замка Зигмера появляется привидение? Иного и не следовало ожидать! Я намерен тщательно разузнать об этом. Говорю же, я отправляюсь к ведьме!

      Уходит.

      Шенк.

      «Скатертью дорога!» – отвечает мой мошенник. Клянусь своей честью, я – не просто человек, ибо во мне одновременно живут осёл и мошенник. Своего осла я всегда буду гнать перед собой, чтобы люди не догадались о моём мошеннике, и пусть моей сокровенной сутью станет человек, ибо он – наилучшее, хе-хе!

      Уходит.

[Вторая сцена] 11

      Парк перед укреплённым замком Зигмера.12

      Ночь.

      В глубине сцены – тускло освещённый проход, ведущий в замок. В проходе виднеются мерцающие слабым светом склепы. Из прохода, ведущего в замок, выходит Призрак.13

      Призрак.

      Мучительная, горькая

      Тоска по сыну

      Заставила меня явиться

      В это мир из-под земли.

      Я слышу вой, стенанье,

      Которое, взывая к мести,14

      Гонит меня в здешние края

      На поиски родного сына.

      И я знаю: он способен

      Прогнать тоску

      И заглушить стенанье…

      Но, блуждая, я сбился

      С верного пути,

      И я не в силах

      Разыскать его!

      Призрак удаляется.

      Из прохода, ведущего в замок, выходит Лойбальд.

      Лойбальд.

      Как? Я – ничто? Ничто?..15

      О, как давно вы воете об этом!

      Прах моего отца,

      Он превратил меня в ничто, —

      К чему же этому ничто

      Мерцать, как прежде,

      Слабым, тусклым светом?16

      Что ж, обрати во прах

      Среди безмолвных

      Сумрачных теней

      Тот прах, который

      Сам себя безжалостно

      Рассеивает ныне!

      Мне отвратителен наш

      Сладострастный мир.

      Мой дух иссяк.

      К чему же праху

      Трепетать как прежде?..

      Я знаю: сладость миновала, всюду

      Я чувствую одну лишь горечь,

      И на свете нет жизни,

      Что цвела бы для меня.

      Но тускло брезжит

      Смутная догадка:

      Я человек!

      О да! Я человек! —

      Я жалкое созданье,

      В самом себе я —

      Как в темнице; я прикован

      К единственному

      Существу – к отцу.

      Покинув этот мир,

      Незримой крепкой цепью

      Он тянет за собой меня.

      О да! Я знаю,

      Что такое человек!

      Я знаю: мой отец

      Был человеком.

      И поэтому он умер.

      Мне это хорошо известно…

      Хо! Я знаю, я знаю,

      Что такое человек:

      Он – неудачное созданье,

      Которое исправит только смерть!

      Скажи,

11

Во второй сцене первого действия трагедии мы видим глубоко своеобразные «вариации Вагнера на тему Шекспира». «Выход» Призрака и «выход» главного героя являются смысловой экспозицией «шекспировской» завязки действа, которое в дальнейшем найдёт совершенно иное, нежели у Шекспира, развитие. Пред нами Шекспир Вагнера и Вагнер Шекспира.

12

Зигмер – отец Лойбальда, отравленный Родерихом, отцом Аделаиды. Аделаиду же и Лойбальда гибельным узлом свяжут любовные узы. Как видим, шекспировская завязка вагнеровской трагедии имеет свои нюансы: у Вагнера акценты расставлены несколько иначе, и, условно говоря, Офелия Вагнера является дочерью Клавдия Вагнера – Родериха.

13

«…выходит Призрак». Не будет преувеличением сказать, что этот Призрак – самый настоящий предшественник короля Марка («Тристан и Изольда») и верховного бога Вотана («Кольцо нибелунга»)… Если бы Вагнер написал музыку к своей трагедии «Лойбальд», то партию Призрака, конечно же, должен был бы исполнить бас.

14

Призрак побуждаем чувством мести. «Месть» (die Rache) станет в дальнейшем движущей силой и смыслообразующим вектором мыслей, чувств и действий Лойбальда.

15

«Как? Я – ничто? Ничто?..» С этой реплики начинается так называемый «гамлетовский монолог» Лойбальда, с этими словами пред нами предстаёт первый Сверхчеловек Вагнера, первый в длинной галерее иных Сверхлюдей.

16

«Гамлетовский монолог» Лойбальда является самобытной вариацией на темы двух монологов Гамлета Шекспира: монолога из второй сцены первого действия («О, that this too too solid flesh would melt […] How weary, stale, flat and unprofitable / Seem to me all the uses of this world!») и монолога Гамлета из первой сцены третьего действия («To be or not to be – that is the question»).

Первый Сверхчеловек Вагнера предстаёт пред нами с такими словами на устах, которые сразу же, «с порога» задают определённый экзистенциальный и психологический тон, во многом созвучный не только духу Гамлета Шекспира, но и глубоко трагичному мирочувствию Каина и Манфреда Байрона.