Ночи в кафе «Бродячая собака». Дон Нигро

и плотью? Если есть другой мир, где он? Как мне прикоснуться к нему?

      ОЛЬГА. Поверь мне, дружище. Ты не прикоснешься к нему никогда.

      БЛОК (вернувшись). Где она?

      БЕЛЫЙ. Она ушла. Она всегда уходит. Что сказал Мейерхольд?

      Блок. Она хорошо, она очень красива, но взять ее он не может.

      БЕЛЫЙ. Почему?

      БЛОК. Он говорит, чего-то недостает.

      (БЛОК пьет. БЕЛЫЙ через сцену смотрит на ЛЮБОВЬ).

      Картина 4

      Плот «Медузы»

      МАЯКОВСКИЙ. Знаешь, почему я ненавижу стихи Блока?

      МАНДЕЛЬШТАМ. Потому что они лучше твоих?

      МАЯКОВСКИЙ. Потому что они – телеграммы из вчера. Как и твои.

      МАНДЕЛЬШТАМ. Вчера еще не случилось. Это наша работа – создать вчера.

      МАЯКОВСКИЙ. Это мистическая чушь. Единственно истинное искусство – импровизация. Если ты не будущее, тогда ты – прошлое. Если ты прошлое, тогда ты мертв.

      МАНДЕЛЬШТАМ. А если мы не умерли, они нас убьют. Бог целиком и полностью состоит из этой мистической чуши.

      БРИК. Бог – это медуза. На воздухе превращается в ничто.

      МАЯКОВСКИЙ. Бог – прошлое, и прошлое должно быть уничтожено. Прошлое – враг.

      МАНДЕЛЬШТПМ. Нельзя уничтожать прошлое. Ты будешь снова и снова совершать те же самые глупые ошибки. Прошлое нужно изучать, воспринимать непредвзято, спасать все, что достойно спасения. Проблема Блока и символистов в том, что они заняты разглядыванием некой глубинной реальности и игнорируют находящее у них под носом, а в итоге появляются красивые стихи, которые ровным счетом ничего не значат. Жизненный опыт ничего не символизирует. Он есть сам по себе. Самое необычное в мире то, что мы видим на самом деле.

      БЕЛЫЙ. Но есть же слои существующего. Почему отказываться видеть что-либо, кроме лежащего на поверхности?

      МАЯКОВСКИЙ. Поверхности вполне достаточно для того, чтобы не придумывать всякую чуть о том, что лежит под ней. Мы устали бродить в вашем дурацком лесу символов.

      АННА. Но они могут означать многое: эмоции, психологические состояния. Символы совсем не мистические. Больше напоминают поток отрывочных образов, которые мы складываем, как пазл. Я по-прежнему думаю, что Блок – прекрасный поэт.

      ЛИЛЯ. Как и Маяковский. Все стихи Блока он знает наизусть.

      МАЯКОВСКИЙ. Да, но пытаюсь их забыть. Я не говорю, что Блок – плохой поэт. Но с политической точки зрения его стихи – бессмысленное, жалкое, комичное старье. Мы, футуристы, любим городскую жизнь, машины, скорость, абсурд, клоунаду, необъяснимое, шокирующее. Мы ненавидим традиции, сантименты, внешние приличия, прошлое. Мы должны вымести весь этот мусор.

      АННА. Так я, получается, мусор?

      МАЯКОВСКИЙ. Ты – такая прекрасная и очень интересная. Всякий раз, когда я вижу тебя, ты выглядишь другим человеком.

      АННА. Я и есть другой человек.

      ЛИЛЯ. Когда Маяковский жаждет любви, он читает твои стихи. Я думаю, он тебя немного боится. И микробов. Он в ужасе от микробов.

      МАНДЕЛЬШТАМ. Рано или поздно то, чего ты боишься, придет и найдет тебя.

      МАЯКОВСКИЙ. Мандельштам боится меня.

      МАНДЕЛЬШТАМ. Я боюсь последствий твоих идей.