Пиковая Дама. Максим Кабир

сказал Антон. Рот пересох.

      – Зачем мы тебе?

      – «Да» или «нет», Чижик!

      Парень засопел, в мозгу вращались шестеренки.

      – Мы тебе зачем-то нужны?

      – А ты как думал? – огрызнулась Катя.

      – Вот бери и сама с ней разговаривай.

      – Дама, – Катя обратилась к источнику шороха и далекой-далекой песни. – Мы все тебе нужны? Каждый?

      Ножницы клацнули дважды.

      Антона одолевал прилипчивый образ прогнившего сруба и старухи, что сидит у разрушенной печи вполоборота, качая лжемладенца.

      – Не все, – подытожил Чижик. – Кто-то один. Катя?

      Катя хлестнула приятеля взглядом, выставила средний палец. Шум утихал. Ножницы больше не вгрызались в разум и желудок Антона.

      – Я? – спросил Чижик.

      Существа, путешествовавшие по радиоволнам, потеряли к беседе интерес.

      Чижик повернулся к Ане.

      «Нет, – мысленно закричал Антон. – Нет, нет, нет».

      – Тебе нужна Аня?

      Спальня взорвалась треском статических помех. Словно деревянная колыбель раскачивалась, скрипя пазами. Антон невольно отпрянул. Слушая колыбельную, вокализ, мычание без слов, мелодию, нашептанную посиневшими губами, мертвыми голосовыми связками, он поверил во все. Что Матвея убила потусторонняя тварь. Что в зеркалах – в том вон окне над трюмо – обитает голодное и злобное чудовище. Человек двадцать первого века моментально обратился в затравленное суеверное существо.

      Потому что ножницы клацали, как железный клюв разъяренной птицы.

      Потому что Пиковая Дама преследовала его дочь.

      – Хватит! – Антон ударил по рации. Как муху пришлепнул. Колыбельная, щелканье и шумы выключились мгновенно. – Дебильная игра.

      Разум агонизировал, выискивая рациональное зерно в плевелах безумия.

      – Где вторая рация? Которая сигналы подавала.

      – Нет никакой второй рации, – сказал Чижик.

      Аня дрожала. Слезы блестели на щеках.

      – Вторая рация, – настаивал Антон, вцепившись в это простое и ясное объяснение. Он снова мыслил как взрослый современный мужчина, затаптывал посеянные семена сомнения. Но подсознание хранило этот миг: миг, когда Антон уверовал в невозможное. – Вторая рация. И ваш сообщник, который пел идиотские песенки.

      – Зайка. – Марина потянулась к дочери.

      – Неправда, – пробормотала Аня. – Вы обманываете.

      – Конечно, обманывают. – Марина зло поглядела на бывшего мужа. Выражение ее лица говорило: «Это твоя затея!» – Не плачь, детка. Они пошутили так.

      – Где вторая рация?! – Аня сорвалась на крик, слезы душили. – Уроды! Вы мне не друзья, уроды!

      Катя и Чижик пытались защищаться. Марина обняла рыдающую дочь и повела прочь из комнаты.

      – Ну, Антон, – шикнула она напоследок.

      Ветер таранил стеклопакеты. Дождь заштриховал окна.

      – Рады? – спросил Антон.

      Он ненавидел себя, когда был не способен контролировать ситуацию.

      – Нет у нас второй рации, – обиженно заявил Чижик, пряча приемник.

      – Ой,