Выжившие. Ханна Джеймесон

телефона исключительно из-за моей собственной глупости.

      Таня вернулась на свой стул с MP3-плеером, одной из тех старых вещиц, тяжелых и прямоугольных, и дала мне наушник. Я наклонился вперед, наши головы почти соприкасались, а она тем временем положила мою другую руку себе на колени и принялась обрабатывать ее ватными палочками.

      Чувство, которое я переживал, было самым теплым за последние недели. К моему смущению, от натянутых до предела нервов на глаза навернулись слезы.

      – Я понимаю, эта музыка обволакивает, – произнесла Таня. – Могу помолчать, если хочешь просто прочувствовать ее.

      – Конфиденциальность разговора врача и пациента в силе?

      – Конечно, почему бы и нет.

      – Она прекрасна, как… – Опять боль, острая, но я был готов к ней. – Как вальс. Это что-то из старого?

      – Это ты старый. А это Рианна.

      – Рианна?

      – Да.

      – Не знал, что Рианна может так звучать.

      – А ты вообще ее слушал?

      – Я бы сказал так: слушал ее меньше, чем никогда. – Мне удалось не отдернуть руку, и Таня начала бинтовать ее. – Мне скоро исполнится тридцать восемь. Может, уже исполнилось.

      – А мне – сорок, и я спокойно отношусь к этому. Возраст – не оправдание.

      Она закончила бинтовать, и мы ждали окончания песни. У меня по плечам бегали мурашки, но не от холода. Мне было хорошо. Песня закончилась, и Таня забрала наушник.

      – Дай мне знать, если тебе понадобится помощь при вскрытии, – предложил я.

      – В самом деле?

      – Да.

      – Спасибо, пожалуй, воспользуюсь твоим предложением. Попробую сделать его сегодня. Теперь, когда труп вытащили из воды, негигиенично держать его тут, надо быстрее хоронить. – Таня встала и приподняла край полиэтилена, чтобы еще раз взглянуть на девочку. – Давай перенесем ее в другую комнату, где проходят мои утренние приемы. А то как-то боевой дух падает.

      – Конечно.

      Она посмотрела на меня в упор, что происходило не часто:

      – Знаешь, ты один из самых полезных людей в отеле. Ты готов помочь с чем угодно. Жаль, не все такие.

      Я пожал плечами:

      – А что остается делать?

      – У тебя ведь больше ничего не случилось? Какие-нибудь симптомы?

      – Нет.

      Окинув меня взглядом с ног до головы, она не стала давить. Вот уже пару дней у меня немного болели зубы, в основном справа. Но я не стал говорить об этом. Таня стала бы опять хлопотать вокруг меня. А вдруг она предложит удалить зуб, а мне не хотелось так быстро переходить к еще большей боли.

      Выйдя из ее номера, я отправился вздремнуть. Со временем я постараюсь узнать об этой девочке больше.

      История – это всего лишь сумма ее людей, и, насколько я знаю, вполне возможно, что мы – последние.

День пятидесятый (3)

      Расскажу вам немного об отеле. В «Сизьеме» тринадцать этажей. Два или три верхних этажа закрыты на ремонт, которому теперь, похоже, не суждено закончиться. Когда-то снаружи была золотая отделка, и величественная надпись над