Босоногая команда. Клавдия Владимировна Лукашевич

он скажет?! Глупая! – Просто пошел к заутрене.

      – Пойдемте, ребята, в церковь!

      Вся ватага двинулась вдоль улицы. Не одна пара детских глаз провожала с затаенным любопытством, с немой надеждой, многие – с лаской, шедшего по 15 линии старика в картузе. От времени до времени он приподымал фуражку и приветливо кланялся ребятишкам.

      – «Советник» к заутрене пошел! – передавалось из одних детских уст в другие.

      – С кем? – допытывались не видевшие.

      – С «принцессой на горошенке».

      – А «седая богиня»?

      – Дома осталась. Только за калитку проводила.

      – Он ничего не говорил?

      – Что же он скажет?.. «Принцесса» рассердилась, зачем мы его ждали… Прикрикнула… Он ей что-то пошептал.

      В это время раздался первый удар колокола в соборной церкви, его благостный призыв загудел, расстилаясь по воздуху… Еще удар… Потом в другой церкви… Снова где-то дальше. И пошел гулкий звон во всех церквах.

      Ярче запылали плошки около церквей и домов… Усилилось движение на улицах. В церквах началась Светлая заутреня.

      Много бедно одетых ребят, обитателей подвалов, конур и мезонинов, пробралось в ту церковь, куда прошел «советник» с дочерью.

      Дети протискивались вперед, охотно ставили к образам свечи, когда им передавали, гасили огарки и посматривали по сторонам.

      Дивно хороша пасхальная служба! Тысячи зажженных свечей… Крестный ход, возвращающийся в церковь с радостным пением «Христос воскресе!» Светлое облачение духовенства… Торжественное, ликующее пение – все это оставляет неизгладимое впечатление, смиряет душу и заставляет позабыть и вражду, и злобу, и горе.

      Рыжий Андрей стоял тоже в церкви, недалеко от Гриши. Оба они во все глаза смотрели на батюшку, когда он в конце заутрени вышел с крестом и, благословляя народ, три раза воскликнул: «Христос воскресе!»

      – Воистину воскресе! – гулом пробежало по церкви… Все стали друг с другом христосоваться.

      Андрей и Гриша стояли одинокими… Все-то с родными, с близкими, а у них никого нет.

      Мальчуганы взглянули в ту сторону, где стоял старик с черными глазами – «советник», как они его называли. А он, улыбаясь, уже подходил к ним, крепко обнял сначала одного, потом – другого, христосовался и гладил их сиротливые головы.

      – Христос воскресе, ребятки!

      – Дяденька! Воистину воскресе!

      – Приходите завтра к окну. Я вам по хорошенькому яичку дам… а пока вот, возьмите… – и, сунув мальчикам в руки по красному яйцу и по гривеннику, он поспешно отошел к дочери.

      Начиналась обедня.

      У открытого окна

      Маленький серый дом с зелеными ставнями весь потонул в зелени: с одной стороны – старый хозяйский сад, с другой – небольшой отдельный двор для жильцов, с двумя кудрявыми березами да с кустами сирени. Высокая жердь с западней для птиц выглядывала из-за забора.

      Мимо серого дома уже который раз с очевидным нетерпением проходили взад и вперед ребятишки: то мальчики, то девочки