Босоногая команда. Клавдия Владимировна Лукашевич

он там.

      – Вот еще что выдумал! – шипела Марья Ивановна, обращаясь в Липе. – Сами бедствуем… А тут корми всех его дармоедов родственничков.

      – Не соглашайтесь, мама, – шепотом отвечала дочь, подошла к зеркалу, зажгла свечу и стала опять рассматривать свое лицо.

      – Твоего почтенного дядюшку и в квартире-то совестно держать. Такой оборванец, точно нищий. Вообще, вся родня твоего папеньки… одно несчастье!

      – Ш – ш-ш-ш-ш, мама, тише… «У наших ушки на макушке», – Липа подмигнула на Наташу.

      – Ну что она, глупая, смыслит? – возразила мать, убирая чайную посуду.

      – Мамаша, купите мне завтра к чаю ливерной колбасы, – попросила Липа.

      – Хорошо, милая, куплю.

      – Да сварили бы вы к обеду борщ со свининкой. Так хочется.

      – Хорошо, хорошо… Дорога нынче свинина-то… Я и то приценялась – знаю, что ты любишь. Завтра пораньше на рынок пойду.

      – Наталья, ну чего ты глазеешь? Укладывайся спать! – сказала Липа, а сама еще ближе придвинулась к зеркалу и стала мазать кольд-кремом нос.

      Маленькие уши и пытливые глаза

      А маленькие детские уши все слышали, пытливые серьезные глаза видели все, и стриженая голова думала много-много…

      В небольшой квартире Петровых все затихло. Из-за перегородки слышался ровный, звучный храп хозяйки, а из комнаты хозяина – шуршанье бумаги да скрип пера.

      Наташа ворочалась на диване и никак не могла заснуть. Она все думала об этом «Коле», из-за которого сегодня поссорилась тетка с дядей и которого тетя Маша называла то «полупомешанный братец», то «дядюшка-идиот», то «почтенный родственник». В голове девочки неотступно стояли слова: «Он больной, одинокий, несчастный. Люди животных жалеют, а родной брат умирает зимой под забором…» Наташа как будто видит пред собою этого несчастного… Из-за него сегодня у дяди Пети показались на глазах слезы, когда он просил взять его на кухню. И чего тетенька и Липочка не согласились? Какие безжалостные! Неужели им все равно? Девочке так его жаль, что маленькое сердчишко тревожно стучит и сжимается болью, а призрак этого одинокого, голодного дядюшки не дает ей заснуть целую ночь.

      Наташа видела его два раза, когда он приходил к Петровым на кухню. Он очень походил на дядю Петю, только голову держал как-то странно, набок, и не мог выпрямить да правую ногу беспомощно волочил за собою. «Почтенный дядюшка» был маленького роста, с белокурой бородкой, кроткими, голубыми глазами и, должно быть, не очень еще старый. Обедал он всегда на кухне, и когда тетенька выходила, то дядюшка поспешно вскакивал с табурета, суетился, дрожащими руками хватал посуду, предлагал ее помыть, поддерживал тетю Машу под локти и говорил: «Тихохонько, осторожнее, Марья Ивановна, не оступитесь». При этом он весь сгибался, говорил тихо, и губы его дрожали. Тетя Маша с ним никогда ничего не говорила, даже не смотрела на него.

      Видела Наташа, как раз дядя Петя сунул «почтенному дядюшке» две папироски и серебряную монету, а тот так торопливо все спрятал, точно боялся, что у него это отнимут.

      Лежит Наташа на