Муссон. Уилбур Смит

красной лентой и запечатан воском, на котором красовался оттиск Большой печати Англии с надписью: «Honi soit qui mal y pense»[2].

      – Берегите его как зеницу ока.

      Он вложил пергамент в ладонь Хэла.

      – Не беспокойтесь, – заверил его Хэл.

      Этот кусочек пергамента стоил целого состояния, да еще и пэрства.

      В это мгновение все вокруг задвигались, негромко загудели голоса вдоль всей галереи – дверь резко распахнулась. Вильгельм Третий, король Англии и правитель Нидерландов, на своих маленьких ногах шагнул через порог. На нем были туфли, расшитые морским жемчугом и золотой витой нитью. Все в галерее разом согнулись в поклоне.

      Конечно, Хэл знал об уродстве короля, но реальная картина повергла его в шок. Король Англии был ненамного выше Дориана, а его спина выпирала горбом, так что алая с синим мантия ордена Подвязки вздымалась над его маленькой птичьей головой, а массивная золотая цепь ордена, казалось, просто придавливает его к полу.

      Рядом с ним его супруга, королева Мария, выглядела настоящей великаншей, хотя она была всего лишь стройной девушкой двадцати с небольшим лет.

      Король сразу увидел Хайда и кивком подозвал его к себе.

      Хайд низко склонился перед королем, подметая пол шляпой. Хэл, стоя на два шага позади, последовал его примеру. Король посмотрел на него через спину Хайда.

      – Можете представить вашего друга, – сказал он с сильным голландским акцентом.

      Голос у него оказался низким, сильным, совершенно не подходящим к столь детским формам.

      – Ваше величество, представляю вам сэра Генри Кортни.

      – Ах да. Мореход, – сказал король и протянул Хэлу руку для поцелуя.

      У Вильгельма был длинный клювовидный нос, но широко расставленные глаза светились умом.

      Хэл изумился тому, что его так сразу узнали, но сказал на хорошем голландском:

      – Позвольте заверить ваше величество в моей искренней преданности.

      Король бросил на него острый взгляд и ответил на том же языке:

      – Где вы научились так хорошо говорить?

      – Я провел несколько лет на мысе Доброй Надежды, ваше величество, – пояснил Хэл.

      Он гадал, известно ли королю, что Хэл находился там в плену у голландцев. Темные глаза Вильгельма блеснули весельем, и Хэл понял, что королю все известно, – видимо, Хайд ему рассказал.

      Но Хэлу казалось очень странным, что король Англии прежде являлся его злейшим врагом и что, будучи солдатом, брал верх над многими из тех английских генералов, которые теперь выстроились вдоль галереи, готовые выразить ему уважение и преданность.

      – Надеюсь вскоре получить от вас хорошие вести, – сказал маленький человек, и королева кивнула Хэлу.

      Он снова поклонился, и королевская свита двинулась дальше по галерее.

      Встреча Хэла с монархом закончилась.

      – Идите за мной, – сказал Хайд и потихоньку повел его к какой-то боковой двери.

      Когда они вышли, он продолжал:

      – Все

2

«Пусть стыдится тот, кто плохо об этом подумает» (ст. – фр.).