Бикфордов мир. Андрей Курков

едва слышимое в шуме пожара гудение колокола. Слушал единственный звук, который оставил он миру на память о себе. Только что эта память? Один, пусть хоть и долгий, но только звук…

      8

      Машину крепко тряхнуло – видно, попало что-то под колеса, – и от этого толчка враз проснулись и шофер, и Горыч. А машина, преодолев препятствие, уже спокойно ехала дальше.

      – Камень, что ли? – предположил Горыч.

      Шофер пожал плечами.

      – Мне звуки снились, – сказал он. – Поезд тарахтел, потом машина с сиреной долго верещала, потом кричал кто-то…

      – Счастливый ты, – вздохнул Горыч. – Мне ни черта не снится.

      – Не огорчайся. Зато ты помнишь много, а я вот почти ничего…

      Оба потянулись в темноте, расправили плечи. Шофер положил по привычке руки на руль.

      – Тормозни! – попросил Горыч.

      – Зачем?!

      – Отлить надо.

      Шофер поднял рычаг ручного тормоза. Машина застыла. Щелкнула дверца, и пассажир спрыгнул в темноту.

      Шофер еще разок потянулся, заложив руки за шею. Настроение было хоть садись и письмо пиши. Но кому? Где? И как отправить? Эта чертова война, а точнее, наступившая сразу после объявления войны темнота, перечеркнула не только обычный ход жизни, но и саму жизнь, погрузив ее во мрак, отрешенный от времени, от взаимодвижения частей природы и ее светил. Казалось, все должно застыть в такой темноте, застыть в ожидании рассвета. И действительно – если б не машина, застыли бы и они, застыли в своем темном городе и никогда б не стали странниками. Но странный мир, лежащий в полной темноте и в наклоненной плоскости, гнал машину, давно истратившую последний бензин, а в ней – двух мужчин, ищущих выход к свету.

      Снова открылась дверца, и в кабине зазвучал шепот Горыча:

      – Там огонек! – сообщил он шоферу. – Совсем рядом, позади машины…

      – Подожди! – сказал шофер и вылез из кабины.

      Они взялись из предосторожности за руки и, стараясь быть бесшумными, направились к яркой точке, дрожащей метрах в двадцати.

      На полпути что-то треснуло под ногой Горыча. Они замерли и прислушались. И услышали шорох со стороны огонька. Присмотрелись.

      Совсем рядом, в десяти шагах горела свеча.

      Они сделали шаг вперед.

      Грохнул выстрел.

      Оба упали на землю.

      – Убирайся вон, если еще жив! – раздался мужской голос.

      Шофер и Горыч лежали не шевелясь.

      – Может, ты убил его? – тихонько прозвучал голос женщины.

      – Может быть, Валя, – ответил мужчина. – В этой жизни все может быть…

      – Да разве это жизнь! – словно упрекнула мужчину женщина.

      – Кто вы? – негромко спросил Горыч, сознавая относительную глупость такого вопроса.

      – И не убил, и не волка, – досадно промолвил мужчина. – Ну так я могу еще разок выстрелить!

      – Идиот! – вырвалось у шофера. – В висок себе выстрели, может, мозги заработают! Расстрелялся в темноте!

      – Их там много! – испуганно зашептала женщина.

      Горыч