Инквизитор. Раубриттер. Борис Конофальский

у мужика вашего, Михеля, – сразу стал объяснять ситуацию Ёган, – вчера заблудилась корова, убежала от пастуха, сегодня мужики пошли искать – нашили в овраге погрызенную.

      – За Бертье посылал? – Морщился Волков, он пришёл и сел за стол босой, только в нижней одежде.

      – Нет, сначала вам решил доложить.

      – Вот и дурень, шёл бы к Бертье, чего господина всякой ерундой беспокоить. – Бурчит Брунхильда, ставя на стол перед кавалером таз с тёплой водой.

      – Скажи Максимилиану, что бы к Бертье ехал, – говорит Волков, – пусть тот сюда приедет, нужно это дело с волками закончить.

      Ёган ушёл, а Брунхильда подошла к кавалеру сзади, обняла своими сильными руками, зашептала в ухо:

      – Чуть не убили вы меня вчера, едва жива осталась. Так меня трясли, что у меня дух перехватывало. Думала, задохнусь.

      Она поцеловала его в щёку, а он поцеловал ей руку.

      Пока мылся и завтракал, приехал Бертье, позвал двух своих людей из солдат, что были всегда с ним на охотах, стали готовить собак. Лай стоял на весь двор, собаки взволновались, чуяли дело. Как кавалер закончил, так и поехали.

      – Господи, хоть отдохнули бы, – говорила Брунхильда, стоя на пороге.

      Но он её только улыбался в ответ, даже не прикоснулся. На людях не нужно этого.

      Волков, Бертье, Максимилиан и Ёган верхом, псари пешие, Бертье и Максимилиан с арбалетами.

      Ехали недолго, за Эшбахтом, на запад и вверх, потянулся длинный овраг, так вдоль него и поехали. И получаса не прошло, как Ёган указал рукой на густые заросли барбариса под холмом:

      – Кажись, там.

      Так и было, там два мужика рубили топором то, что волки не догрызли, складывали мясо в мешки. Бертье с псарями сразу взялись за дело, псари с собаками полезли в кусты да в овраги, Бертье заехал на ближайший холм осмотреться.

      Мужики, завидев господина, бросили своё дело, кланялись.

      – Чья? – Коротко спросил кавалер.

      – Моя, господин, – сказал тот, что был постарше.

      – Я тебе корову дал, чтобы ты молоком детей своих подкормил, а ты прозевал её. Угробил.

      – Господин, – мужик перепугался, даже протянул руку к Ёгану, – никак не я, вот и управляющий соврать не даст, я вчерась весь день канаву на болте капал. Барщину тянул.

      – Да не он это, – сказал Ёган, – это пастух-олух корову потерял.

      – Ты мне… – Волков обратился к мужику, пальцем на него указывая, – вырезку мне домой принеси, если волки её не сгрызли.

      – Не сгрызли, господин, вымя да требуху поели, мясо не трогали, – говорил мужик, кивая, – принесу вам, принесу.

      – Ёган.

      – Да, господин.

      – Коли мужик не виновен, дай ему денег, пусть новую корову себе купит.

      – Ох, спасибо, господин, ох, спасибо, – оба мужика стали кланяться.

      – В долг ему дай, – произнёс кавалер с ухмылкой, – то, что им на дармовщину даётся, они не берегут.

      – Господин, так разве то мы? – Сразу скисли мужики.

      Он не слушал их, он говорил Ёгану:

      – Сычу скажи, пусть пастуху плетей даст.

      – Я и сам