Сердце обалдуя. Пелам Вудхаус

тебе все равно, что с мячом, и ты не поднимешь голову. Горе автоматически исключает слишком сильные удары. Посмотри на чемпионов. Они все мрачные.

      – Да, вроде бы.

      – Вот видишь!

      – Но они почти все шотландцы, – возразила Барбара.

      – Не важно. Все равно я прав. А главное, всю дальнейшую жизнь я буду так счастлив, что гандикап у меня останется около тридцати.

      Барбара нежно сжала его руку.

      – Не горюй, мой дорогой, – сказала она. – Все будет хорошо. Когда мы поженимся, я найду столько способов сердить тебя, что ты выиграешь любительский чемпионат.

      – Найдешь? – переспросил он. – Правда?

      – Еще бы!

      – Ты ангел, – сказал он и обнял ее двумя руками, как обнимают клюшку.

      Большая игра

      © Перевод. А. Притыкина, Д. Притыкин, 2012.

      Летний день клонился к закату. Длинные тени каштанов уже ложились на террасу гольф-клуба, а пчелы, задержавшиеся к этому часу на цветочных клумбах, походили на усталых бизнесменов, готовых, наконец, отложить работу и отправиться в ресторан, а после в театр. Старейшина клуба приподнялся в своем любимом кресле, посмотрел на часы и зевнул.

      В ту же минуту из-за холма, со стороны восемнадцатой лунки, донеслись пронзительные крики – видимо, подошел к концу какой-то затянувшийся матч. Шум голосов приблизился, и на холме показалась небольшая компания. Возглавляли ее двое – оба невысокие и коренастые. Первый выглядел довольным, второй – расстроенным. Их сопровождали друзья и болельщики, один из которых, улыбающийся молодой человек, зашел на террасу, где сидел старейшина.

      – Что за шум? – поинтересовался тот.

      Юноша опустился в кресло и закурил.

      – Перкинс и Бростер, – ответил он, – шли вровень после семнадцатой лунки и решили поднять ставки до пятидесяти фунтов. Оба добрались до грина в семь ударов, и Перкинсу всего-то нужно было попасть в лунку с полуметра, чтобы свести матч к ничьей. А он возьми да и промахнись. Эти двое играют по-крупному.

      – Занятно, – произнес старейшина, – большие ставки обычно делают те, на чью игру невозможно смотреть без содрогания. Чем выше мастерство игрока, тем меньше он ставит на кон. Только самым никчемным гольфистам свойственно подогревать интерес к игре большими деньгами. Однако я не назвал бы пятьдесят фунтов такой уж серьезной суммой для Перкинса и Бростера, ведь оба они довольно обеспеченные люди. Вот если вам угодно послушать…

      Челюсть молодого человека слегка отвисла.

      – Ой, надо же, я и не думал, что уже так поздно, – залепетал он, – мне нужно…

      – …о действительно крупной ставке…

      – Я обещал…

      – …я с удовольствием расскажу, – закончил старейшина.

      – Погодите, – угрюмо сказал юноша, – это не о том, как двое влюбляются в одну девушку и играют матч, чтобы решить, кому она достанется? Если так, то…

      – Ставка, о которой я говорю, – ответил старейшина, – гораздо больше и значительнее, чем любовь женщины. Итак?

      – Ладно, – сдался его собеседник, – давайте уж.

      – Как известно, не в деньгах счастье, – начал старейшина, – пример тому – Бредбери Фишер, герой моей истории.