Сердце обалдуя. Пелам Вудхаус

многие посредственные игроки, он слишком много думал. Он штудировал ученые труды и держал в уме все возможные ошибки. Он помнил, от чего предостерегают Тэйлор, Вардон, Рэй или Брейд. В результате он мешкал и топтался, пока стыд не побуждал его к действию, а потом совершал известные ему ошибки. Скажем, он резко поднимал голову, как на таблице, прилагаемой к списку «Обычные ошибки начинающих». Сегодня, с разбитым сердцем, он вообще не думал, а потому играл рассеянно, беспечно – и очень хорошо.

      Джордж немного устал. Ему сказали, что этот Диббл никуда не годится, а он побеждал буквально на каждом шагу. Да, один раз ему пришлось сделать шесть ударов, другой семь, но это ничего не меняло. Гордому Парслоу удавалось только держаться на уровне.

      Однако играл он хорошо и выиграл бы следующую лунку, если бы не то, что ему не давался короткий удар. Из-за того же свойства он сыграл вничью на семнадцатой, достигнув газона только с четвертого удара. Но потом Фердинанд загнал мяч с дистанции в семь ярдов, совершив пять ударов за раунд.

      Барбара смотрела на них, и сердце ее быстро билось. Она подходила все ближе, словно ее притягивал магнит. Фердинанд готовился к удару. Она затаила дыхание, затаил и он. Затаили и зрители, не говоря о Парслоу. Настал важнейший миг – и кончился тем, что мяч пролетел всего тридцать ярдов. Фердинанд ударил по нему сверху.

      Джордж Парслоу улыбнулся. Теперь, думал он, он сделает удар из ударов. С бесконечной осторожностью занес он клюшку…

      – Интересно… – произнес звонкий девичий голос. Парслоу застыл на месте. Клюшка опустилась. Мяч откатился в густую траву.

      – Простите? – сказал Парслоу.

      – Это вы простите! – сказала Барбара. – Я вам помешала.

      – Да, немного. Самую чуточку. Но вам что-то интересно. Что именно?

      – Мне интересно, – отвечала она, – почему клюшка называется клюшкой.

      Парслоу судорожно сглотнул раза два. Кроме того, он заморгал.

      – Боюсь, прямо так и не скажешь, – ответил он, – но я посмотрю в энциклопедии при малейшей возможности.

      – Спасибо вам большое!

      – Не за что. Рад служить. Если вы соберетесь спросить, почему газон называется газоном, я отвечу: «Потому что на нем растет трава».

      Говоря это, Парслоу искал глазами мяч и нашел его в кусте, который я, не будучи ботаником, назвать не смогу. Скажу лишь, что он был плотен, как шар, и исключительно цепко охватил клюшку. Тем самым первого удара не было, от второго мяч сдвинулся, от третьего – еще немного. Вложив все силы в четвертый, Джордж не добился ничего. Пятый пришелся в нескольких дюймах от Фердинандова мяча. Он поднял его и отбросил в заросли, словно что-то ядовитое.

      – Победа ваша, – проговорил Джордж.

      Фердинанд сидел у сверкающего моря. Он убежал сразу после этих горьких слов. Ему хотелось побыть наедине со своими мыслями.

      Они были разные. Сперва он обрадовался победе, потом припомнил, что она ему не нужна, поскольку Барбара любит другого.

      – Мистер Диббл! – услышал он.

      Он поднял голову. Она стояла рядом.