Бить будет Катберт. Сердце обалдуя. Лорд Эмсворт и другие (сборник). Пелам Вудхаус

профессионал не сыграл бы лучше.

      Полагаю, именно в тот миг нервы соперников начали сдавать. Оба и так были немного не в себе, а неожиданный успех окончательно выбил почву у них из-под ног. Вне всякого сомнения, вы помните слова Китса[20] о доблестном Кортесе, вперившем взор в бушующие волны, тогда как свита изумленно и безмолвно обменивалась взглядами на Дарьенском склоне. Питер Уиллард и Джеймс Тодд точно так же вперили взор во вторую лунку, после чего изумленно и безмолвно обменивались взглядами на склонах Вудхэвена. Они так часто грезили об этом и сокрушались, когда мираж таял, что теперь не могли поверить собственным глазам.

      – Я вышел на грин, – дрогнувшим голосом прохрипел Джеймс.

      – И я, – эхом отозвался Питер.

      – Одним ударом!

      – Самым первым!

      В молчании друзья обогнули озеро и доиграли лунку. Каждому хватило одного патта, то есть они прошли лунку за два удара. До тех пор рекорд Питера равнялся восьми ударам, а Джеймс как-то раз сделал семь. В жизни бывают минуты, когда даже сильные духом люди теряют самообладание. Именно такая минута наступила для Питера и Джеймса. Словно во сне подошли они к стартовой площадке третьей лунки, тут-то и стало сказываться только что пережитое потрясение.

      Третья лунка – пар четыре. Играть приходится в гору, ориентируясь на дерево, что растет на вершине холма, поскольку самой лунки не видно. В лучшие времена Джеймс попадал в лунку десятым ударом, Питер – девятым, но теперь силы оставили их. У Джеймса тряслись руки. Он вел в счете и, соответственно, бил первым. Трижды пытался он ударить, но лишь рассекал воздух клюшкой, а на четвертый раз едва задел мяч. Тот чуть сдвинулся с места, и Джеймс вписал себя в историю нашего клуба, сыграв аж пять ударов подряд со стартовой площадки. Удар получился слабым, медная головка клюшки зачерпнула горсть камней, швырнув те на двадцать футов вправо, и окончательно увязла в земле. Тем временем мяч Питера, посланный высоко в небо, описал красивую дугу, упал на землю и закатился за камень.

      Строгие правила, которыми Питер и Джеймс решили руководствоваться в поединке, обратились против них. В любой другой день каждый переставил бы мяч на какой-нибудь подходящий холмик и, вероятно, миновал бы дерево вторым ударом. Джеймс объявил бы все промахи легкой разминкой для восстановления боевой формы и списал несколько лишних ударов. Однако в тот день шла война до последнего ниблика, и пощады никто не просил. Седьмым ударом Питер смел камень, расчистив дальнейший путь, а Джеймс одиннадцатым сумел выбраться из прорытой им борозды. В пятидесяти футах от дерева Джеймс играл восемнадцатый удар, а Питер готовился к тринадцатому, однако тут с ним случилось то, что периодически случается с каждым гольфистом. Игра напрочь разладилась. Четыре удара пришлись в дерево, на пятом мяч отклонился влево и нырнул в песчаную ловушку. Джеймс предпочел не рисковать и мелкими перебежками добрался до грина за двадцать шесть ударов, Питеру потребовалось двадцать

20

Имеется в виду сонет Джона Китса «На чапменовского Гомера».