Путешествие на Запад. Том 3. Чэн-энь У

ждите меня здесь!

      С этими словами Дурень помчался вперед и заорал во все горло:

      – Сунь У-кун! Наставник приказал тебе никого не убивать!

      – А разве я когда-нибудь убивал, – отвечал Сунь У-кун.

      – Куда же в таком случае делись разбойники? – спросил Чжу Ба-цзе, подходя ближе.

      – Они разбежались, – отвечал Сунь У-кун, – а их главари спят здесь.

      Чжу Ба-цзе засмеялся:

      – Эй вы! Поганцы! Видимо, всю ночь так колобродили, что свалились замертво. Какого же черта вы здесь разлеглись? Другого места не нашли?

      С этими словами Чжу Ба-цзе подошел поближе и стал их рассматривать:

      – Спят так же крепко, как и я, да еще с разинутым ртом, а у одного даже слюни потекли!

      Тут Сунь У-кун не выдержал:

      – Это не слюни, – сказал он. – Я ему так дал посохом по голове, что у него изо рта бобовый сыр брызнул.

      – А разве бывает в голове бобовый сыр? – удивился Чжу Ба-цзе.

      – Ну, не сыр, а мозги! – отвечал Сунь У-кун.

      Услышав это, Чжу Ба-цзе поспешно побежал обратно.

      – Наставник! – сказал он. – Разбойники разбежались!

      – Вот и прекрасно! – обрадовался Сюань-цзан. – Отлично! Куда же они скрылись?

      – А я почем знаю? Когда бьют, то бегут куда глаза глядят.

      – Как же это ты узнал, что разбойники разбежались? – удивился Танский монах.

      – Очень просто, если их главарей побили, то куда им было деваться?

      – Как побили?

      – Очень просто, – отвечал Чжу Ба-цзе, – проделали у каждого в голове по две больших дырки!

      – Поскорее развяжи узел, – приказал Танский монах, – достань несколько монет и сбегай купи где-нибудь пластырь и мазь.

      Чжу Ба-цзе стал смеяться:

      – До чего же ты наивен! Пластырь и мазь помогают только живым, а мертвых разве вылечишь?

      – Неужто он успел убить их? – испугался Сюань-цзан.

      Он сразу же разволновался, что-то долго бормотал про себя, на все лады поносил обезьяну, а затем повернул коня и направился вместе с Чжу Ба-цзе и Ша-сэном к убитым разбойникам. Они лежали в луже крови под пригорком. Это зрелище было невыносимым для Танского монаха, и он приказал Чжу Ба-цзе:

      – Ну-ка, живей вырой яму своими граблями и закопай их, а я прочту над ними заупокойную молитву.

      – Наставник! Это несправедливо, – обиделся Чжу Ба-цзе. – Сунь У-кун убил, Сунь У-кун пусть и хоронит, а я тут причем? С какой стати я должен копать могилу?

      Сунь У-кун, раздосадованный тем, что Танский монах обругал его, запальчиво прикрикнул на Чжу Ба-цзе:

      – Негодяй ты этакий! Ленивая тварь! Ну-ка, живей принимайся за дело! Не то я проедусь по тебе этим посохом!

      Дурень испугался и поспешно стал рыть яму под пригорком. Но оказалось, что на глубине трех чи залегал камень, и грабли со звоном отскакивали от него. Чжу Ба-цзе отбросил грабли и пустил в ход собственное рыло. Вскоре он докопался до рыхлой земли. Раз подденет рылом – два с половиной чи, другой раз – пять чи. Вскоре он закопал обоих мертвецов и насыпал холмик.

      – Сунь