Путешествие на Запад. Том 3. Чэн-энь У

направилась к селению.

      Плененный удивительной прозрачностью и чистотой речной воды, Танский монах вдруг почувствовал жажду и крикнул:

      – Чжу Ба-цзе, возьми чашку для подаяний и зачерпни воды. Я хочу пить.

      – Мне тоже вдруг захотелось пить, – отвечал Дурень.

      Он достал чашку и, зачерпнув до краев, протянул своему наставнику. Тот выпил почти половину и вернул чашку Чжу Ба-цзе. Дурень одним духом осушил ее до дна, а затем помог наставнику взобраться на коня.

      Путники выбрались на дорогу, ведущую на Запад, и двинулись дальше. Не прошло и половины срока отбывания караульной стражи, как Танский монах вдруг почувствовал в животе сильные рези и громко застонал:

      – Ох! живот болит!

      Чжу Ба-цзе тоже стал охать:

      – И у меня болит.

      – Это у вас от холодной воды, – высказал предположение Ша-сэн. Не успел он договорить, как наставник начал кричать еще громче:

      – Ой, как схватило! – вопил он.

      Чжу Ба-цзе тоже страдал от нестерпимой боли. Между тем животы их на глазах раздувались, и, когда они мяли их, им казалось, что внутри перекатывается какой-то комок.

      Танскому монаху стало совсем худо, но как раз в этот момент неподалеку от дороги они заметили небольшое селение и дерево, к вершине которого были привязаны два снопа соломы. Это означало, что в селении есть кабачок.

      Тут Сунь У-кун обратился к Танскому монаху:

      – Наставник! – сказал он, – нам повезло! Там есть кабачок. Сейчас мы добежим до него и попросим горячего отвара для вас, да заодно разузнаем, есть ли здесь лекарь, и возьмем у него лекарство.

      Танский монах приободрился, подстегнул коня и быстро доехал до кабачка, где спешился. Он хотел было войти в помещение, но в дверях увидел пожилую женщину, которая сидела на куче сена и сучила пеньку.

      Сунь У-кун подошел, поздоровался с ней и сказал:

      – Мы, бедные монахи, идем из восточного государства Тан. Наш наставник, благочестивый Танский монах, названый брат самого императора. Переправляясь через речку, он выпил из нее воды, и теперь у него начались сильные рези в животе.

      Женщина почему-то рассмеялась и спросила:

      – Из какой же это речки вы пили воду?

      – Из той, что к востоку отсюда; вода в ней чистая, прозрачная.

      Женщина засмеялась еще громче и проговорила сквозь смех:

      – Вот потеха! Ну и потеха! Входите, я сейчас все вам расскажу.

      Сунь У-кун подхватил под руку Танского монаха, а Ша-сэн поддержал Чжу Ба-цзе. Оба они с позеленевшими и перекошенными от боли лицами, хватаясь за живот и охая, вошли в убогий кабачок и уселись.

      Сунь У-кун взмолился:

      – Тетушка! Ты бы хоть сварила немного отвару моему наставнику. Мы отблагодарим тебя за это.

      Но женщина и не подумала приготовлять отвар. Продолжая смеяться, она побежала на задний двор и крикнула:

      – Идите сюда, взгляните, что здесь такое!

      Громко топая ногами, вошли три женщины, на вид не очень пожилые, которые, увидев Танского монаха, сразу же стали смеяться. Сунь У-кун обозлился, гаркнул на них и так заскрежетал зубами, что те кинулись бежать, сбивая