Расплата. Елена Феникс

окончательно вышибить Юрия из собственной души. Ведь та часть, где он еще обитал, все-таки ныла от обиды.

      В тот вечер она не пустила мужа домой. Выставила к лифту сумку с его вещами и сказала через дверь, что он свободен и может идти трахаться хоть с самосвалом, если уж считает себя половым монстром. Муж стоял под дверью, звонил и колотил ногами, кричал, что убьет «змею подколодную», что она отняла у него сына, единственное создание, которое он всегда искренне любил… Пока он молол прочую подобную чушь, Мирон парил ноги в ведре с горчицей и обливался то ли потом, то ли слезами. Когда же слышать вопли отца, которого мальчик – к удивлению Милы – безумно любил, стало невыносимо, Мирон вытащил ножки из горячего ведра и зашлепал в мамину спальню, узнать, почему она не открывает отцу дверь. А в маминой спальне в этот момент тоже было горячо. Настолько, что мальчик не мог разобрать, кто те люди, которые кувыркаются в маминой кровати абсолютно голыми. И если один из них мама, то почему она позволяет какому-то дядьке прыгать на ней и вместо того, чтобы столкнуть с себя, напротив, прижимает все крепче. Даже 5-летнему малышу увиденная картина была ясна без слов: чужой дядя целовал его маму, а родной папа одиноко бился под дверью.

      – Мама, там папа писол с аботы, – негодующе сказал малыш. – Надо двей откыть, дай мне клють.

      В ответ с мамы скатился какой-то голый человек, сама она встала с постели вся растрепанная и злая, схватила сына за руку и оттащила в его комнату:

      – Парь ноги и не парь мне мозг. А твой папа пусть покричит, ему полезно. «Вырастет, объясню!» – подумала Мила, мысленно отругав сына за непоседливость, а Господа Бога – за нестыковку спланированных ею событий: в планы Милы не входил такой концерт. Она рассчитывала, что вернувшемуся с работы Юрию быстро надоест топтаться под дверью, он оскорбится и уйдет. Чтобы ребенок не путался под ногами, Мила посадила его парить ноги и поставила диск с мультфильмами. Обычно Мирон забывал обо всем, в сотый раз глядя «Ну, погоди!». Таким образом, у Милы было как минимум 40 минут на секс с парнем, которого она пригласила провести с ней вечер, чтобы вытравить из души неверного супруга, отомстить ему, выбить клин клином. Когда же стало ясно, что концерт все-таки состоится, Мила крепко впилась в губы парня, чтобы не задавал вопросов. А тут – Мирон.

      Парень был ничего себе. Звали его Олег. Они жили в соседних домах и периодически вместе оказывались то в транспорте, то в очереди в магазине. Олег всегда пропускал Милу вперед, пытался заговорить, поедал ее глазами и не мог скрыть огорчения, впервые увидев ее в положении. Накануне вечером он спустился в ларек за сигаретами и увидел Милу, сидящую на лавочке. Застывшими глазами женщина тупо смотрела перед собой, не замечая ни с любопытством поглядывающих на нее прохожих, ни густо идущего снега, ни надвигающейся ночи. То был момент осознания предательства и выработка нового умонастроения для того, чтобы как-то жить дальше.

      Олег молча сел рядом. Мила тихо заговорила. Рассказала все, что сейчас узнала о своем муже от соседки. Сказала, что больше не может вот