Расплата. Елена Феникс

время консультации, выразив легкое недовольство на предмет невозможности нанести визит во второй половине дня,

      и обсудив, как быстрее прорваться сквозь утренние кордоны московских пробок, Мила надела роскошное нижнее белье, облачилась в кожаные джинсы, куртку и вышла из дома. У порога особняка блестела «любимая девочка» – автомобиль БМВ или, по-простому, в зависимости от настроения, «Бэха», «Бэшка», «Бэшечка».

      Глава 2

      Это невыносимо. На часах всего-то 8.00 утра, а хвост из машин растянулся по всей длине Лихачевского шоссе.

      – Достали уже эти пробки в Долгопрудном! – ругнулась Мила, со всей силы вдавив педаль тормоза своей «Бэшечки» в пол и чуть не врезавшись в задницу танцующего впереди «Фольксвагена». Его водила на ходу решал дилемму: пойти на обгон справа, утопая по самые окна в грязюке, или нюхать зад проклятого мусоровоза, неспешно ползущего к полигону бытовых отходов, или вильнуть влево и получить лобовой удар.

      – Вот урод! – Мила раздражалась все больше и ее «девочка», второе и последнее после Валерия любимое существо, издала дикий воинственный вопль, от которого водитель «Фольксвагена» дернулся, высунулся из окна, потряс окладистой бородой и изобразил на пальцах то ли матерное ругательство, то ли искреннее извинение.

      Выбираться по утрам из Долгопрудного стало пятикилометровой проблемой. Ближнее Подмосковье вообще расстраивалось со страшной силой, а Долгопрудный был ну очень привлекательным ПМЖ. За лето здесь вырос целый новый высотный микрорайон, пришлого люда привалило немерено.

      Покупатели квартир – зачастую обладатели прописок южного порубежья бывшего СССР – активно привносили в Долгопрудненское бытие кавказские и таджикские настроения. Мужчины реализовали себя в браке с москвичками и даже брали их русские фамилии. Профессиональный зуд удовлетворяли за баранкой маршрутных такси, бойко бегающих по московским и Химкинским подворотням до Речного вокзала, чистили мусоропроводы или ласково и честно торговали витаминной экзотикой, раскинув полосатые шатры рядом с супермаркетами. Мила иногда затаривалась у них испанскими плоскими персиками и бакинской фей-хоа. Так было проще убить голод и лишить счастья расти в объеме свою фигуру.

      Мила пару лет назад приобрела в Долгопрудном вполне симпатичный двухэтажный особнячок, в который, покорно заглядывая Миле в глаза, переехал муж-квартирант и сын-оторвыш. В силу профессиональной занятости встречались они под одной крышей в лучшем случае на ночь, поутру разъезжаясь или разлетаясь в разные части света. Мила – как сотрудник издательства, ее муж – как ученый-экономист, в коего успел переквалифицироваться – будучи мастером цеха соблазнил однажды дочурку какого-то важного папы. Этот же папа отстегнул Юрию неслабую сумму, чтобы тот думать забыл о его дочери, уже помолвленной с известным политическим деятелем, который тому папе представлялся куда более приличной партией, нежели откровенный альфонс Юрий. Ту неслабую сумму Мила вычислила в момент, как и факт измены. Исполнилась