Невозможная музыка. Юлия Лавряшина

дела нет. Я знаю. Они всегда молчат. Знают что-нибудь, а не говорят.

      «А вот сейчас он готов расплакаться», – она торопливо потащила Сашу из подъезда. На солнце всегда как-то легче. И слёзы сами собой высыхают.

      Не выпуская его руки, Лилька пересекла двор наискосок, перепрыгнув через совсем развалившуюся песочницу. Когда ей было года три, дедушка фотографировал её здесь. На снимке Лилька вышла похожей на толстенького птенца с разинутым клювом.

      Сейчас малышей в их дворе совсем не было, и песочница развалилась за ненадобностью. Дедушка говорил: женщины боятся рожать в такое нестабильное время. Лилька запомнила это слово «нестабильное». Про себя она решила, что это значит – страшное.

      – Ну, и куда мы?

      Лилька удивлённо обернулась, потом сообразила: «Он же не знает!»

      – Здесь за гаражами такое тайное место есть. Мы там только в самых важных случаях собираемся. Пойдём, я расскажу тебе…

      Глава 3

      Когда Лилька выложила то немногое, что подслушала ночью, он вдруг сказал, очень внимательно разглядывая что-то на своём ногте:

      – Странно всё это… Почему ты именно к нам пришла?

      – А что? – не поняла она.

      – Странно, – Саша поднял глаза, и она едва не вскрикнула: такими они были несчастными.

      – Да что – странно?

      – Да всё… То, что именно орган. Мой отец был органистом.

      От изумления Лилька громко втянула воздух раскрытым ртом:

      – А-а… Правда? Вот это да… Бывают же совпадения! Что ж ты сразу-то не сказал?! А почему – был? Он больше не играет?

      – Он умер, – сухо ответил Саша и опять перевёл взгляд на ноготь. – Я думаю, умер. А мама верит, что он жив. Я же говорил: она – фантазерка…

      – А как это вы так по-разному думаете об одном и том же?

      Лильке было страшновато расспрашивать о таком, но с другой стороны, он ведь сам заговорил. Она и не заикалась о его отце.

      – Мы его не хоронили. Вообще мёртвым не видели. Он просто исчез. Как раз в тот день, когда получил премию. И никаких следов… Я думаю, его кто-то выследил и решил ограбить. Наверное, его затолкали в машину и увезли, – теперь Сашка шумно втянул воздух. – Я знаю, кто-нибудь из соседей видел! Не могли не видеть. Но я же говорю, они всегда молчат!

      Съежившись желания погладить его по голове, Лилька тихонько спросила:

      – Если его хотели ограбить, зачем с собой-то увезли? Забрали бы только деньги… Слушай, а вдруг это тоже из-за волшебного органа?! Чтоб твой папа сыграл им!

      Несколько секунд Саша смотрел на неё, совсем не видя, потом качнулся, будто возвращаясь в себя.

      – А… Нет. Это же не здесь было. Мы тогда в Латвии жили.

      – Так ты латыш, что ли? – не поверила Лилька. – А говоришь совсем, как русский.

      – Я и есть русский, потому что мама у меня русская. Только папа – латыш. Пейзаж видела? Я тебе говорил, что его дядя рисовал. В этом доме, где мы сейчас, раньше он жил. Дядя Валдис.

      – Как Пельш?

      – Кто? А, ну да… Их семью сослали сюда. Ну, ты знаешь, при Сталине. Почему-то он тут