Все меняется. Элизабет Джейн Говард

у него не нашлось, чаевые получились довольно крупными. Но не пропали зря: дети были совершенно очарованы.

      А в остальном отдых вышел так себе. Часто шли дожди, больная нога Арчи ныла сильнее обычного, трейлер оказался не самым подходящим местом, чтобы просиживать в нем часами. Но когда наконец выглядывало солнце, дети с упоением играли на берегу, в озерцах морской воды среди камней и песка: каждый облюбовал себе свое озерцо, и оба часами радостно плескались в них и ловили креветок.

      Арчи и Клэри ходили на пляж по очереди: пока один был с детьми, другой наводил порядок в трейлере, пытался хоть как-нибудь просушить их запас полотенец, чтобы хватило детям, бегал за покупками и готовил еду для пикников. Однажды, когда Берти пожаловался, что у него царапучий сандвич, Гарриет напустилась на него:

      – А какой еще он должен быть? Думаешь, почему он называется «санд-вич»?[2]

      – В Англии они не царапаются, – Берти чуть не плакал.

      Клэри взяла его за облепленную песком лапку, дочиста вытерла ее, а потом стряхнула песок с его багета.

      – В Англии была пребольшущая война, и миссис Беррелл в школе говорила про всякий дефицит. Вот и песок тоже был в дефиците, дуралей.

      – Я не дуралей. А ты противная.

      – Не противнее тебя.

      Они сердито уставились друг на друга.

      Арчи разразился громкими притворными рыданиями.

      – За что мне достались сразу двое противных детей? Это ты виновата! – он возмущенно уставился на Клэри, которая сразу подхватила игру.

      – Нет, ты! Я нисколько не противная, значит, дело в тебе, – и она тоже разрыдалась.

      Гарриет обняла отца обеими руками.

      – Не плачь, папа! Ты совсем не противный, и мама тоже, – она протянула руку, чтобы утешить и мать. – На самом деле вы любите друг друга. А сейчас только Берти расстраиваете. От ваших ссор все сразу портится.

      Арчи послал Клэри воздушный поцелуй.

      – Я ужасно виноват, дорогая. Я не нарочно.

      – Да ладно, ничего. И ты меня извини. – И увидев, что дети наблюдают за ними удовлетворенно и с облегчением, она добавила: – И вы, Гарриет и Берти, тоже любите друг друга, правильно?

      После паузы Гарриет ответила:

      – Более-менее. – Потом посмотрела на встревоженное, красное, зареванное личико Берти и смягчилась: – Я по правде тебя вообще-то люблю, – сказала она. – Почти всегда.

      Арчи подхватил:

      – Вот и обними его.

      Так она и сделала и сказала:

      – Обняла, хоть от него противно пахнет сардинами. Ты же знаешь, как я их терпеть не могу.

      Берти, заметно оживившись, заявил:

      – Хочу яйцо, крутое, а не на сандвиче.

      Такие сцены разыгрывались еще несколько раз – в основном когда шел дождь и детям надоедало сидеть в трейлере с головоломками и книжками.

      С точки зрения Арчи и Клэри, хуже всего были вечера. Иногда они ходили куда-нибудь поужинать, но уже к девяти Гарриет и Берти, уставшие от купания, дележки лужиц

2

От sand – песок (прим. пер.).