Держава том 4. Валерий Аркадьевич Кормилицын

крикнул:

      – Смирно! Слушай меня! Сейчас командир корпуса с вами поздоровается. Ответите: «Здравия желаем, ваше высокопревосходительство».

      Вперёд важно выступил генерал-адъютант Данилов.

      – Здорово, молодцы! Будущие царские гвардейцы!

      И обомлел, слушая: «Здрасте!» «Добренького здоровъечка».

      А новобранец в жёлтом пальто снял цилиндр и вежливо поклонился.

      Лишь владелец ножичка за голенищем пьяно, но с воодушевлением проорал:

      – Здравия желаю вашему степенству!.. И многих лет жизни, – чуть подумав, добавил он.

      – Провал полнейший, – констатировал прискорбный факт Рубанов.

      Данилов, придя в себя, взял у вестового заранее заготовленный мел и начал священнодействовать, медленно шествуя вдоль первой шеренги.

      За ним семенил адъютант штаба войск гвардии с целой кипой списков, а рядом шёл верзила-унтер в форме Преображенского полка.

      Ряснянский с ротными командирами, сбросив шинели, поспешили к группе офицеров, пристроившихся за штабным адьютантом.

      За унтером-преображенцем шествовала толпа фельдфебелей и унтеров из других гвардейских полков.

      Подойдя к новобранцу и внимательно окинув его генеральским взором, Данилов поставил у того на груди метку «1».

      К удивлению Акима и тем более новобранца, великан-преображенец не просто прокричал, а протрубил своей лужёной глоткой: «Преображенский», -и, встряхнув за плечи такого же здоровяка, как сам, что есть мочи швырнул растерянного гиганта в группу приёмщиков.

      Там его, стараясь делать серьёзный вид, подхватили и проводили к стене, где стояли другие преображенские приёмщики.

      – Согласно традиции, обязательно следует швырнуть рекрута. И чем сильнее, тем лучше, – просветил Рубанова полковник. – Новобранец сразу теряет спесь и понимает, что по «его» тут делать не станут, ибо он теперь – нуль, под который вскоре его и подстригут.

      – Семёновский! – услышали бычий рёв, и ещё один рекрут полетел в руки унтеров-приёмщиков.

      – Ваше высокоблагородие, – по-уставному обратился к Ряснянскому Пал Палыч. – Нам бы вон ту парочку гусаков заполучить, – указал, кого именно. – Повар и музыкант-барабанщик, – принял грех вранья на душу, плотоядно поглядывая на парней: «В случае чего завсегда можно отвертеться, оправдавшись, что повар оказался «вторым супником-коклеточником» из третьеразрядной харчевни, в которой питались ломовые извозчики».

      Переговорив с корпусным командиром, Ряснянский выпросил у него оказавшихся не особо нужными другим приёмщикам новобранцев.

      – Но они же не курносые блондины, коими комплектуется ваш полк, – на минуту заколебался Данилов.

      – Ваше высокопревосходительство, постепенно мы сделаем из них курносых, – честными глазами глядя на генерала, пообещал Пал Палыч, с удовольствием принимая летящего и подвывающего от страха приказчика в жёлтом пальто.

      По его цилиндру деловито топталось озабоченное скопище унтеров.

      – Чего-то