Держава том 4. Валерий Аркадьевич Кормилицын

Спиридовича с Кулябко прокурор Киевской судебной палаты. – Как я понял, свою миссию вы уже выполнили, – полным сарказма голосом проскрипел он, с вызовом продолжив монолог: – Допрос поручаю подполковнику Иванову, спасшему арестованного от самосуда.

      Разъярённые жандармы вышли в холл.

      – Доктор, куда увозят Петра Аркадьевича? – обратился к врачу Спиридович, с трудом сдерживая негодование.

      – В клинику Маковского на Малую Владимирскую. Может, выкарабкается, – словоохотливо продолжил врач. – Одна пуля легко ранила Столыпина а руку, но другая попала в грудь. Однако его превосходительство спас покровитель Киева и святой Руси Владимир в образе ордена, куда попала пуля и изменила гибельное направление в сердце, – на едином дыхании выпалил он, и поспешил за носилками с раненым.

      – Ну, слава Богу, – широко перекрестился Спиридович, краем глаза заметив вошедшего в холл штабс-капитана.

      К нему уже подошёл Кулябко.

      – Ну что? Арестовали злоумышленников?

      – Никак нет, господин подполковник. Все двенадцать комнат оказались пусты.

      – Что, никого там не было? – совершенно растерялся жандарм, понимая, что оказался обыкновенной пешкой в чьей-то умной игре.

      – Ну как не было? – вспомнил хамское отношение подполковника в первую их встречу у дверей в вестибюле. – Кот из-под кровати выглядывал, морда эсеровская.

      – Нашли время шутить, – отмахнулся, даже не оскорбившись, Кулябко.

      Допрос Богрова продолжался до утра, после чего уже сам Курлов попытался забрать убийцу к себе, в охранное отделение.

      Но прокурор проявил характер и приказал отправить арестованного в тюрьму Киевской крепости – Косой капонир.

      В первые дни газеты печатали оптимистичные бюллетени, описывая, что режим в клинике весьма благоприятный для лечения, и даже мостовую на Малой Владимирской, по приказу генерал-губернатора, застелили соломой, дабы проезжавший транспорт не создавал шума.

      Пулю изъяли, но оказалось, что осколки ордена сыграли роковую роль, поразив печень, и 5-го сентября Столыпин скончался.

      Вскрыв завещание, присутствующие замерли от какого-то мистического ужаса, прочитав: «Я хочу быть погребённым там, где меня убьют».

      – Бедный, он знал, он чувствовал, что его убьют и постоянно жил с этой мыслью, – разрыдалась жена.

      9-го сентября Столыпин был погребён в Киево-Печёрской лавре.

      В трапезной церкви, где проходило отпевание, собралось правительство, высшие генералы и офицеры, члены Госсовета и даже крестьяне из ближайших деревень.

      Государь не присутствовал…

      «Я не смогу держать маску хладнокровия, уверенности, невозмутимости и разрыдаюсь, как мальчишка. При жизни я мог быть чем-то недоволен и даже злиться на него, а сейчас в душе лишь бесконечная жалость от потери этого умного человека. Второго такого мне не найти», – отстояв 6-го сентября панихиду во Владимирском соборе, уехал из Киева, где всё дышало произошедшей трагедией, в Севастополь.

      Следствие