Держава том 4. Валерий Аркадьевич Кормилицын

написанное в псевдодоносе. – У него в багаже два браунинга. Сообщил, что приехал не один, а с девицей Ниной Александровной, которая будет у меня завтра. Думаю, что она везёт бомбу, – ввёл в ступор незадачливого и наивного подполковника. – Николай Яковлевич велел мне взять у вас билет в Купеческий сад, чтоб я собрал там точные приметы намеченных жертв, – перепугал жандарма, весьма высоко подняв в его глазах свою персону.

      – Кулябко полностью мне доверяет и уцепился за мою персону, как утопающий за соломинку, – придя на встречу в харчевню «Гопак», сообщил Ицхаку и его товарищам. – Подумал, что раскусит, когда с дури ляпнул о намерении собирать точные приметы намеченных жертв, но он даже в голову не взял, что портреты Кассо и Столыпина часто печатают в журналах.

      – Случайно хохлацкого хвоста за собой не привёл? – струхнул Бобинчик, уразумев, что игра пошла по крупному и ставки весьма высоки… Вплоть до его жизни.

      – «Хвост» сейчас соображает тем местом, из которого растёт, как заработать орденок за сохранность жизни Его величества.

      – Ну что ж. Мы верим тебе, – поощрительно похлопал по плечу Богрова Ицхак, не заметив пренебрежительную гримасу на его лице.

      Утром 1-го сентября Спиридович лично проинформировал Столыпина о готовящемся покушении, попросив его передвигаться по Киеву в закрытом авто.

      – Да увольте меня, полковник, от своих страшилок, – не поверил ему министр внутренних дел. – Государя лучше берегите, – и пешком, оставив дома даже адьютанта, прогулялся по Институтской до дома Госбанка, где проживал его товарищ, министр финансов Коковцев.

      Вечером сидел без охраны в обычной ложе на ипподроме, где проходил смотр «потешных», или бойскаутов, по-заграничному, состоящий из учеников гимназий.

      На 21.00 в Городском театре, что на Большой Владимирской, согласно программе торжеств, была запланирована опера «Сказка о царе Салтане», в присутствии императора с дочерьми и его свиты.

      – Театр проверить с чердака до подвала, – нервничал Кулябко, отдавая распоряжение своим подчинённым. – Досконально проверить пол в зале, бархатную обшивку барьеров и хрустальную люстру: «Не подпилил ли её Николай Яковлевич». – А главное – тщательный отбор публики. Все билеты именные, кроме десяти в задних рядах партера для агентов охранки.

      Секретный агент Алентов, он же Бехарер, он же Богров, лично из рук Кулябко получил билет на место №406 в 18 ряду.

      Театральную площадь в тот вечер охранял усиленный наряд полиции. По прилегающим улицам без устали прогуливались столичные и киевские филёры. Перед главным входом в Киевский театр оперы, конные городовые без промедления отгоняли освободившихся извозчиков.

      В 20.45 автомобиль подвёз Столыпина к боковому подъезду театра. Через 5 минут он прошёл в зал и занял место в 1-м ряду.

      В обширном зрительном зале, как говорится, яблоку негде было упасть, хотя не все высокие киевские чиновники удостоились чести получить именные билеты в Оперу.

      Фраки, мундиры и умопомрачительные женские