Держава том 1. Валерий Аркадьевич Кормилицын

как старичок-лакей, подпрыгивая от азарта, чего-то обьясняет улыбающемуся толстозадому швейцару.

      Ещё раз прогудев, из-за поворота появился паровоз, таща за собой хвост разноцветных вагонов.

      Свита, распределив кому что тащить, толпилась вдоль платформы. Ехать им предстояло во втором классе.

      Барыня с детьми и гувернанткой разместились в вагоне первого класса.

      Швейцар, принёсший в купе корзинки и пакеты с пирожками, жареными курами и прочей снедью, объяснял гувернантке, что надо есть в первую очередь, а что может и полежать.

      Братья, сидя у окна по обеим сторонам столика, наблюдали, как поддерживая друг друга, на платформе появились затрапезно одетый сторож в видавшей виды кепке, и начальник вокзала в фуражке и железнодорожной форме.

      Расцепившись и лязгнув зубами, они разошлись в разные стороны.

      Сторож, вытянув руки вперёд и пошатываясь, пошёл ловить колокол, а его начальник начал шарить по карманам нащупывая свисток.

      Жандарм неодобрительно хмурился на друзей, а потом отвернулся в сторону города.

      Больше из этого Богом забытого городишки никто не уезжал. Платформа была пуста.

      Наконец сторож добрался до колокола, и чуть не сорвав его, дёрнул за верёвочку с грузом.

      Раздавшийся звук его явно не удовлетворил. Почертыхавшись, он снял кепку, и снова дёрнул за верёвку. На этот раз колокол блямкнул громче.

      Начальник, наконец, нашёл свой свисток, и они вместе сним стали искать рот, попадая всё больше в нос или щёки.

      Сторож, в сердцах бросив кепчонку на брусчатку платформы, яростно топтал её, справедливо полагая, что во всём виноват головной убор. После проделанных физических упражнений он взбодрился, крепкой уже рукой взялся за верёвку и платформу потряс громкий удар колокола. Блаженная улыбка осветила его помятое лицо.

      В это время свисток нашёл рот, и начальник вокзала задребезжал губами, разбрызгивая слюну. Сосредоточившись, он произвёл вторую попытку, издав такой разбойный свист, что жандарм вздрогнул и схватился за кобуру.

      Чуть потише свистка загудел паровоз, и состав тронулся.

      Аким открыл дверь купе и подбежал к другому окну, успев заметить, как из товарняка выглядывает петух, намереваясь выпрыгнуть и показать своей своре баб, какой у него прекрасный аппетит.

            __________________________________________

      Россия пила и работала, смеялась и плакала, веселилась и горевала, а в Ливадии умирал русский царь…

      Лучший из русских царей.

      Поверженный гигант сидел в кресле на террасе Малого дворца и тяжело вдыхал тёплый воздух, пахнувший то морем, то виноградом.

      Утешая душу, в синей дали моря, бороздил воду тяжёлый броненосец «Двенадцать Апостолов».

      «Славно! – морщась от боли, думал император. – Мы восстановили Черноморский флот и поставили Россию в один ряд с мировыми флотами. Верфи Петербурга и Николаева спустили на воду сто четырнадцать новых военных судов и среди них семнадцать таких вот ладных игрушечек», – гордо окинул взглядом