Держава том 1. Валерий Аркадьевич Кормилицын

бодро отрапортовал офицер, с грустью думая, что за нелёгкая столкнула его с командиром дивизии.

      – Чучел-то рубите? – поинтересовался Рубанов, под фырканье жены. – Ну ладно, свободны пока, – милостиво отпустил кавалериста.

      – Максим, то-то теперь разговоров о тебе будет в юной офицерской среде… Чу-у-че-е-л-то р-руби-

      те-е? – басом произнесла она, давясь от смеха. – Бурбонище ты мой, – нежно поцеловала мужа в щёку.

      – Ещё одно слово и пошла бы домой рубаху за станком ткать, – повёл жену к парадному входу Максим, по пути раскланиваясь со знакомыми.

      Отдав шинель и шубу лакею, Рубанов огляделся в зеркало и полюбовался отражением жены, поправлявшей причёску и складки на платье.

      Занятие это затянулось надолго. Потом она целовалась с княгиней Извольской и баронессой Корф, пока Рубанов обменивался рукопожатиями с их мужьями.

      – Пошли, – шепнул на ушко жены, снова повернувшейся к зеркалу, – уже церемониймейстер со своим посохом тащится, – вновь рассмешил супругу.

      Быстро поднялись по устланной ковром беломраморной лестнице и остановились у огромного зеркала.

      «Из огня да в полымя», – вздохнул Максим, трогая ствол пальмы, стоявшей в кадке. – А вон на дереве обезьяна, – отвлёк жену от огромного и такого притягательного зеркала.

      Ровно в 8 часов 30 минут вечера вальяжный церемониймейстер брякнул три раза об пол чёрным посохом с двуглавым орлом и громогласно объявил в наступившей тишине:

      – Их Императорские Величества!

      «Всё как при Александре», – склонил голову в поклоне Максим Акимович, а его жена, вместе с остальными дамами, сделала реверанс.

      В этот момент тяжёлая дверь Гербового зала открылась и вышли Николай с Александрой Фёдоровной. За ними парами выстроились остальные члены царской семьи.

      «Наконец-то я первая!» – с трепетом подумала императрица, с замиранием сердца открывая бал.

      Оркестр заиграл полонез.

      «Как там моя дочка», – думала царица, со скукой ожидая, когда закончатся танцы.

      – Как вызывающе одеты некоторые дамы, – стоя в окружении фрейлин, оглядывала танцующие пары.

      Сама танцевать не хотела.

      – При дворе моего отца так не одевались, – указала веером на смелое декольте графини Борецкой и послала фрейлину сделать ей замечание.

      – Мадам, – краснея за императрицу, произнесла фрейлина, – Её величество послали меня сказать вам, что в Гессен-Дармштадте не одеваются подобным образом.

      Сгорая от любопытства, к беседующим дамам подошла Мария Фёдоровна.

      Увидев рядом с собой вдовствующую императрицу, Ольга Дмитриевна одёрнула платье, выставив свою пышную грудь до самых сосков.

      – Пожалуйста, передайте её величеству, – победно оглянулась вокруг, – что у себя, в России, мы одеваемся именно таким образом, и я не в том возрасте, чтоб меня учить одеваться…

      – Браво! – захлопала в ладоши Мария Фёдоровна, с иронией посмотрев на «милую Аликс».

      «Общество