Бриллианты шталмейстера. Иван Погонин

Мечиславу Николаевичу ничего не оставалось, как пойти следом. За ним шел извозчик, тащивший саквояж и подушку.

      У самых дверей к гостю подскочил портье:

      – У нас прекрасные номера, месье, вы останетесь вполне довольны!

      – В какую цену?

      – Пять франков, месье, всего пять франков!

      Кунцевич аж попятился:

      – Нет, для меня это дорого!

      – Месье, клянусь, за эту цену вы не найдете ничего лучше во всем Париже, к тому же в стоимость номера входит сервис и освещение.

      – Нет, нет, это дороговато, я рассчитывал на два-три франка в день.

      Портье помрачнел:

      – А долго ли вы изволите пробыть в городе?

      – Я, право, и сам не знаю, но, думаю, не меньше недели.

      – Это небольшой срок… Ну если месье готов жить в пятом этаже, то я могу предоставить номер за три с половиной франка.

      «Черт с ним, – подумал Мечислав Николаевич, – все равно деньги чужие!»

      – Показывайте комнату!

      Утром следующего дня Кунцевич был принят гофмейстером двора его императорского величества Львом Павловичем Урусовым – императорским послом во Франции. Его превосходительство выслушал доклад коллежского секретаря и изволил выдать рекомендательное письмо на имя директора de la Sûreté générale[4] месье Ришара с просьбой оказать питерскому сыщику содействие при исполнении возложенного на него поручения. В этот же день Мечислав Николаевич удостоился аудиенции господина Ришара, который направил его к префекту парижской полиции. Ко времени окончания приема у господина директора присутственные часы в префектуре уже закончились, так что к главному полицейскому французской столицы Кунцевич смог попасть только 17 июля. Префект перепоручил его заботам директора Главной дирекции розысков господина Луи Мукэ, а тот – комиссару третьей бригады розысков месье Жюлю Себилю. Последнему перепоручать Кунцевича было уже некому.

      Хозяин слушал гостя, развалившись на стуле и попыхивая ароматной сигарой, а когда Кунцевич закончил, поднялся, достал из шкафа бутылку коньяку и два бокала и вопросительно посмотрел на россиянина. Тот молча кивнул. Себиль сразу оживился и наполнил бокалы.

      – Не коньяк, а нектар, – облизываясь, похвалил напиток Кунцевич.

      Комиссар улыбнулся еще шире и опять наполнил бокалы.

      – Коньяк великолепен, месье Себиль, но не помешает ли он нашему делу? – попробовал было протестовать коллежский секретарь.

      – Когда это хороший напиток мешал делу? – удивился парижанин.

      – У меня на родине такое случается, месье. Впрочем, водка, которую предпочитают пить мои сослуживцы, и в сравнение не идет с вашим напитком.

      – А вот водки я никогда не пробовал…

      – Я привез с собой бутылочку и с радостью угощу вас.

      – Правда? Превосходно! Давайте за это выпьем.

      Через час они сидели за столом, расстегнув пиджаки и расслабив галстуки.

      – А патронесса ваша еще та дамочка. – Француз подошел к шкафу и, достав оттуда

4

 Департамент французского МВД, осуществлявший руководство всеми полицейскими учреждениями Республики, аналог российского Департамента полиции.