Бриллианты шталмейстера. Иван Погонин

и рассылает их описания всем ювелирам Республики. Себиль обратился и туда.

      Один из ювелиров – господин Эрбелен, имеющий магазин на улице Трюите, – три дня назад явился в Дирекцию розысков и заявил, что еще в апреле купил у неизвестной ему дамы несколько золотых с бриллиантами вещей, которые, судя по описанию агентства, по-видимому, были украдены из дома шталмейстера Давыдова. Часть из этих вещей до сих пор не реализована.

      – Где они, вы их изъяли? – заволновался Кунцевич.

      – Позвольте, а на каком основании? У нас нет официального поручения. Мы искали драгоценности в частном порядке, по просьбе господина префекта полиции. Но я попросил месье Эрбелена никому их не продавать. Я надеюсь, у вас-то с бумагами все в порядке?

      После того как Давыдовы узнали о пропаже сына, Софья Порфирьевна отозвала заявление о прекращении дела, и Мечислав Николаевич был снабжен всеми необходимыми для розыска документами; это-то и задержало его в Петербурге на сутки. Однако в настоящее время бумаг при нем не было – вчера он отдал их послу, и сейчас они путешествовали по министерским кабинетам, проходя процедуру легализации во Французской Республике.

      – Все документы в порядке и в ближайшее время лягут на ваш стол. Скажите, а нельзя ли мне лично побеседовать с ювелиром?

      Себиль посмотрел на коллегу и улыбнулся:

      – Можно, только прямо сейчас я бы вам этого делать не советовал. Давайте завтра? А сегодня – прикончим вот эту бутылочку.

      – Идет. А как прикончим – прошу ко мне в отель, там тоже есть чего прикончить.

      «Господи, ну зачем я пил после коньяка водку? Зачем?» – Кунцевич приложил медный набалдашник трости ко лбу, но это не помогло абсолютно. Хорошо хоть фиакр, имевший резиновые шины, почти не трясло. Сидевший напротив Сибиль, по-видимому, чувствовал себя еще хуже. Лицо комиссара было бледнее воротничка его рубашки, он постоянно промокал платком пот со лба.

      Наконец приехали. Сыщики вошли в довольно просторный и светлый ювелирный магазин, представились хозяину и прошли в его кабинет. Месье Эрбелен достал из несгораемого шкафа холщовый мешочек и высыпал на стол его содержимое. В полутемной комнате стало как будто светлее. Мечислав Николаевич взял в руки золотой медальон в виде обсыпанного бриллиантами полумесяца и поднес его поближе к глазам.

      – Да, это именно то, что я ищу.

      Коллежский секретарь занес в блокнот подробное описание продавшей драгоценности дамы и спросил у ювелира:

      – Эта дама француженка?

      – Да, я скажу больше, она парижанка.

      – Парижанка?

      – Да, месье, настоящая парижанка, выросшая в отнюдь не аристократической среде. Никто другой так не говорит, месье.

      – Мадам из низов парижского общества… А вы не заметили, не ждал ли ее кто-нибудь на улице?

      – Нет, она была одна. Я провожал ее до дверей и помогал садиться на извозчика. С ней никого не было, месье.

      – А номера извозчика не запомнили?

      – Меня