Невеста Кащея. Татьяна Коростышевская

старшая дочь могла смотреть на гневающегося отца сверху вниз. Этого Петру стерпеть уже не мог. Он вскочил, шаря взглядом по бревенчатым стенам, увешанным оружием. Дарина сгруппировалась, готовясь к трансформации – не для драки, а для удобства побега. Ярость отца можно было переждать и за много лиг от дома, забившись в какую-нибудь нору. Не раз и не два проходили…

      Петру потянулся к наборной рукояти семихвостой плетки. Дарина зарычала.

      – Полно, батюшка, – раздался от парадных дверей зала серебристый голосок. – Не пугайте нас с сестрицей…

      Вайорика легкими шагами пересекла зал и присела перед отцом в изящном церемониальном поклоне. Ее каштановые волосы, заплетенные по ледзянской моде в десятки тонких косиц, идеально сочетались с голубым шелком платья. На округлом личике сияла лукавая улыбка. В темноватом интерьере зала Совета будто расцвел маленький луговой колокольчик – цветок, в честь которого младшая сестра Дарины получила свое имя. Суровое лицо Петру разгладилось, как всегда бывало, когда он смотрел на младшую дочь. Боярин махнул рукой и опять уселся в кресло. Вайорика подбежала, опустилась перед ним на колени.

      – Не нужно неволить сестрицу, – ластясь, как котенок, проговорила она. – Если для нашего рода так важен этот брак, пусть маэстру Михай женится на мне.

      Дарина стояла столбом, пытаясь уяснить только что произнесенное Вайорикой. Свобода? Сестренка решила избавить ее от нелюбимого? Но какой ценой?

      – Ты еще слишком молода, колокольчик. – Рука Петру ласково погладила склоненную головку девушки. – Рано тебе о женихах думать.

      – Батюшка, мне уже шестнадцать лет, – рассудительно ответила дочь. – Вы сами рассказывали, что наша покойная матушка вышла за вас в четырнадцать. И это не помешало…

      Видимо, напоминать отцу о рано ушедшей от них матери было не лучшей идеей. Петру Мареш потемнел ликом, его густые рыжеватые брови плотно сошлись над переносицей.

      – Дарина станет женой боярина Димитру, – словно заколачивая гвозди, раздельно проговорил отец. – Мое слово твердо.

      Я поежилась, будто воочию представив себе грозного Дарининого отца, бессильную злость своей подруги, спокойную улыбку Вайорики…

      – А сестре-то твоей зачем все это надо было? – осторожно спросила я. – Или ей самой приглянулся молодой боярин?

      – Она хотела собой пожертвовать…

      На щеках Дарины змеились влажные дорожки – тяжко давался ей рассказ о далеком прошлом. Если тогда домне Мареш было двадцать, целых восемь лет с того дня прошло. А все, вишь, не заживает сердечная рана.

      – У Вайорики совсем другое предназначение было – лунной богине служить. Нас ведь с детства готовили, ее в жрицы Тзеване, меня… Эх, всем было бы лучше, если б я родилась мальчиком.

      Я понимающе кивнула. Понятно – наследница. Потому за наперсника господарева и сватали. Дракон полезными связями обрастал. Это ведь только на бумаге у нас все здорово – объединенная Валахия под сенью романской монархии, а копнешь поглубже – в каждом жудеце свой