Невеста Кащея. Татьяна Коростышевская

зависело от моей расторопности. Противовесом сослужила та самая многострадальная дверь, конец веревки я обмотала вокруг ножки кровати. Задача была непростая. В те несколько мгновений, которые колдун был дезориентирован и беспомощен, полностью обездвижить его. Петля. Еще петля, перетяжка, узел. Противник хрипит ругательства, но ничего не может поделать. Его единственное преимущество в рукопашной – вес. Но для этого надо быть свободным, а не распластанным, как попавшая под тележное колесо лягушка.

      Ёжкин кот! Я сделала это? Враг повержен. Руки его плотно примотаны к ножкам кровати, ногам не дает пошевелиться массивное кресло, которое я ради такого случая поставила на попа. Удавка на шее едва позволяет дышать. При малейшем резком движении громада кресла свалится на его бледное лицо. Ни в жизнь не поверю, чтоб такой пригожий господин семь раз не подумал, прежде чем рискнуть свою красоту попортить. Остался последний штрих.

      Я приложила лезвие ножа к шее злыдня. К тому месту, где под гладкой белой кожей билась голубоватая кровяная жилка:

      – Сначала ты мне все расскажешь: кто я, как меня зовут…

      – А потом? – выплюнул он свой вопрос мне в лицо.

      – А потом ты обернешь вспять свое черное заклятие. Ты сделаешь так, чтоб я все вспомнила!

      Он грустно мне улыбнулся, а потом заговорил, да так тихо, будто разговаривал сам с собой:

      – Правильно, птица-синица. Все правильно. Я очень подло поступил с тобой, подло и бесчеловечно. Я должен был найти какое-нибудь другое решение возникшей проблемы.

      Птица-синица… Надо же! Ласковое детское прозвище было мне неожиданно приятно. Как бывает приятен солнечный зайчик, присевший отдохнуть на ладошку. Захотелось зажмуриться, потянуться всем телом и…

      Я поздно заметила, что мне просто-напросто заговаривают зубы. Слыхала я про златоустые умения. Вот только не думала, что меня можно вот так парой слов расслабить, до забытья заговорить. Пока я сгребала в кучку разбегающиеся глаза, колдун почти незаметными движениями пальцев подманивал к себе полупрозрачные нити. Получается, что не только у ветреных коней поводья бывают. Эти нити, которых внезапно обнаружилось видимо-невидимо, были совсем непохожи на мои – были они нескольких оттенков синего, переплетающихся между собой на манер жгутов. Вода, подумала я отстраненно, уже понимая, что этой силе мне нечего противопоставить. Соперник не оставил мне времени на контратаку, его длинные пальцы уже по-хозяйски поглаживали ближайшее волоконце. То, что произошло дальше, я могу назвать только озарением. Я зашипела, как кошка. Рванула с шеи серебряную цепочку с подвеской и бросила янтариновый шарик в лицо подлого колдуна. Мир вокруг закружился водоворотом. Во все стороны разлетелись фонтаны воды, пол подо мной закачался, дом тряхнуло, стены комнаты зазмеились трещинами, и сквозь них ко мне наконец-то ворвался ветер. И я воздела руки, и растворилась в нем, и губы шептали: «Вот сейчас мы и поиграем», и корчился где-то внизу поганый колдун, до которого мне внезапно стало мало дела…

      – Ты что творишь? Ленута!

      Грозный