Невеста Кащея. Татьяна Коростышевская

в мою сторону даже головы не повернула, зато Фейн радостно прищелкнул языком:

      – Точно, Стешу. И поторопись.

      Бабку будто ветром сдуло, а атаман повернулся ко мне:

      – Здесь поговорите, а потом… – Хозяин одарил меня жарким взглядом. – Потом тебе придется со мной расплатиться.

      Мне стало еще гаже, хотя, казалось бы, дальше некуда.

      – А если я не захочу? – решила уточнить я для порядка. – Не с подругой говорить, а с тобой… Ну это самое…

      – Не таких объезжал, – ухмыльнулся разбойник. – Люблю, когда кобылка с норовом.

      Продолжить мысль ему не дали. В горницу, тяжело дыша, вломился Жох:

      – Убег пацан, не смог я его отыскать.

      На виноватца было больно смотреть. Человек-гора съежился чуть не в половину.

      – И ладно, – махнул рукой Фейн. – Давно надо было берлогу менять. Поднимай народ, уходить будем.

      Соратник унесся исполнять поручение. Я почувствовала себя… лишней. Да чего уж там, дура дурой я себя ощутила. Стою, значит, соляным столбом в опочивальне малознакомого мужика, ко всему еще и разбойника. И жду непонятно чего.

      Фейн скинул свой богатый шелковый халат, отыскал в куче барахла рубаху и стал натягивать ее через голову. Торс разбойничьего атамана бугрился мышцами, на левом боку от подмышки змеился тонкий белый шрам.

      Я шумно вздохнула. Мускусный дух дурман-травы, казалось, въелся в меня до самой печени.

      – Нравлюсь? – Черные глаза атамана лучились удовольствием.

      Я покачала головой:

      – Душно у тебя, может, оконце отворишь?

      Он весело заржал, выходя:

      Примечания

      1

      Румынская народная баллада «Миорица» в переводе Ю. Кожевникова.