Атлант расправил плечи. Айн Рэнд

бокал, Бойль опорожнил его одним глотком, словно уже услышал то, что хотел бы услышать.

      – Кстати, о прогрессивной политике, Оррен, – заметил Таггерт, – не задашься ли ты следующим вопросом: в интересах ли общества во время транспортных перебоев, когда одна за одной лопаются железные дороги и целые области остаются без железнодорожного сообщения, самым расточительным образом дублировать линии и затевать разрушительную – кто кого съест – конкуренцию в тех районах, где старые компании обладают историческим приоритетом?

      – Ну вот, – бодрым тоном проговорил Бойль, – какой интересный вопрос ты поднял. Придется обсудить его с моими друзьями из Национального железнодорожного альянса.

      – Дружба, – произнес Таггерт как бы в порядке праздной абстракции, – ценнее золота.

      И он неожиданно повернулся к Ларкину:

      – А ты как считаешь, Пол?

      – Ну… да, – несколько удивленный тем, что к нему вообще обратились, согласился тот. – Да, конечно.

      – Я рассчитываю на твою дружбу.

      – Гм?

      – Я рассчитываю и на твоих многочисленных друзей.

      Все они, похоже, знали, почему Ларкин не ответил сразу; плечи его поникли, опустились к столу.

      – Если все выступят за общую цель, тогда никто не пострадает! – вдруг воскликнул он голосом, полным совершенно неуместного в данной ситуации отчаяния и, поймав на себе взгляд Таггерта, с мольбой добавил: – Мне бы не хотелось причинить кому-нибудь вред.

      – Это антиобщественная позиция, – с расстановкой произнес Таггерт. – Тот, кто боится принести в жертву другого человека, не имеет права говорить об общей цели.

      – Но я изучаю историю, – торопливо произнес Ларкин. – И признаю историческую необходимость.

      – Хорошо, – сказал Таггерт.

      – Я же не могу сопротивляться общемировой тенденции, не так ли? – Ларкин словно просил, обращая свою просьбу неведомо к кому. – не могу ведь?

      – Не можете, мистер Ларкин, – проговорил Уэсли Моуч. – И нас с вами не будут винить, если мы…

      Ларкин резко вздрогнул, его как током ударило; он просто не мог смотреть на Моуча.

      – Кажется, ты неплохо провел время в Мексике, Оррен? – спросил Таггерт голосом, вдруг ставшим громким и непринужденным. Все понимали, что цель собрания достигнута: то, ради чего они здесь собрались, исчерпано.

      – Чудесный край, эта Мексика, – бодрым тоном ответил Бойль. – Бодрит, рождает мысли. Правда, кормят ужасно. Я даже заболел. Но они изо всех сил стараются поставить страну на ноги.

      – И как там идут дела?

      – Великолепно, на мой взгляд, просто великолепно. Правда, в настоящий момент они… тем не менее мы ведем дела с прицелом на будущее. У Мексиканской Народной Республики огромное будущее. Через несколько лет они перегонят нас.

      – А ты был на рудниках Сан-Себастьян?

      Все четверо за столом выпрямились и напряглись; все они вложили немалые