На девятый день. Юлия Лавряшина

просто в бешенстве! – кричала мама, возвращаясь с работы. – Мы же знаем, что в местном МЧС подмахивают документы за взятки! Даже не выезжают на объекты, не проверяют ни черта! Сами предприниматели рассказывают… Жаль не на диктофон! Да всё равно – кто мне даст об этом написать? А если случится что – с кого потом спрашивать? Не дай Бог, конечно… Снимать надо к чёрту всю нашу администрацию! От них коррупция и идёт.

      Потом она, конечно, успокаивалась. Шутила и улыбалась, подкидывая им с Сашкой пышные оладушки прямо со сковородки. А папа ждал, когда она допечёт, чтобы поесть, хоть и чуть остывшие, но вместе. Они всегда были вместе, только работа их разъединяла. А Ингу с Сашкой – её школа… Но у них оставались каникулы, когда его даже в садик не водили. Плюс два выходных каждую неделю!

      И она решила, что пора сводить брата в торговый центр «Альбатрос». Давно не были… Там же красиво. И несколько игровых комнат есть, и контактный зоопарк – Сашка обожает гладить зверюшек. Если Муська не улыбнётся, завидев их, можно будет свернуть в кинозал и в тёплой темноте, пронизанной волшебными лучами, спрятаться от…

      «От чего? – Инга поискала и не нашла ответа. – Неважно. От всего сразу. Плевать!»

      5 апреля 20 часов

      Очень удобно, когда твой друг живёт за стеной. Даже если он ещё ходит в садик, а ты уже заканчиваешь первый класс, это тоже ничего! Сашка Лебедев – умный. С ним даже интереснее, чем с мальчишками из школы. Они ведь только и умеют, что орать и носиться по коридорам. От этого у них всегда красные лица и дикие глаза. Алёнке Тимофеевой они не нравились.

      А девчонки – ещё больше! Они только и делали, что висли на учительнице и подлизывались. А ещё всё время хихикали… Алёне казалось, что девчонки смеются над ней, хотя ничего смешного, вроде, не было. Кудряшки у неё были мягкие, крупные – совсем не смешные! А в глазах проглядывала зелень… Совсем немножко, но некоторым удавалось разглядеть. Лицо у Алёны, правда, было круглым, но вовсе не противным! Ей даже самой нравилось себя разглядывать в зеркале, а мама с папой так вообще называли её красавицей.

      Правда, Алёнка подозревала: если б у неё даже вырос метровый нос и глаза смотрели в разные стороны, как у её учительницы музыки, родителям она всё равно казалась бы красавицей. Наверное, когда у человека рождается ребёнок, у него прорезывается какое-то новое зрение, и он начинает видеть, не как другие люди.

      Но хоть её родители и были не совсем нормальными, с ними Алёна чувствовала себя спокойней, чем в школе. Даже домашку делать было легче: она и математику дома быстро решала, не то, что в школе.

      Правда в этот вечер, учительница задала прописать по три строчки те слова, с которыми Алёна напутала в диктанте. И с чего она написала «птици», «зажюрчали» и «вокрук»? Умрёшь ведь теперь, пока их пропишешь… По три строчки! Это уже целая страница получается из-за паршивых трёх слов. А могла бы сейчас постучать Сашке в стенку, и он прибежал бы поиграть, пока мама что-то печёт на кухне. Запах такой сладкий идёт, прямо глаза слипаются…

      – Зажурчали, –